- Hикогда. Hо я слышал биение их сердец в храмах.
- Сарок... Я знаю, и все со мной согласятся: ты - здравомыслящий
человек. Если твой рассудок не повредился от того, что все, что мы
можем - лишь погибнуть в бесчестьи, делай, что знаешь. Как разбудить
дракона?
- А это уже мое дело, и дело моих людей. Шесть человек, шесть
храмов, шесть драконов. И никто не сможет им противостоять.
Шесть человек пошли утром по шести тропам, и только один услышал
биение сердца дракона - сам Сарок в ближайшем храме. Остальные
вернулись ни с чем, и печаль была на их лицах. Храм Тадда вообще
провалился в бездну, в четырех оставшихся сердца не бились.
Четыре члена совета, явившиеся в храм, застали там слуг дракона,
готовящихся к ритуалу.
- Что ж, - говорил потрясенный Сарок, - у нас остался один дракон.
Я никогда не думал, что драконы могут умирать.
- Это наша последняя надежда. Ты говоришь, больше никто не слышал
стука сердец? - Хато пристально вгляделся в глаза Сарока.
Слуги дракона тщательно отмеряли порции трав, насыпаемых в пять
медных чаш.
- Этого я и ожидал, - сказал Релла, - пойдем отсюда. Жаль, Сарок,
что ты не вынес тяжести обрушившегося на нас бедствия...
Сарок молчал, и в глазах его была боль.
- Подожди, Релла, - сказал Хато. - Сарок, могу ли я услышать стук
сердца дракона?
- Hаверное, это доступно лишь посвященным, - съязвил Тессу, - как
и разглядеть драконов в каменных идолах.
- Это доступно любому, кто прислушается. Идемте.
Сарок подошел к массивному каменному кубу в центре храма.
- Вот, - сказал он, указывая на широкое отверстие сверху, -
наклонитесь, и вы услышите дыхание дракона и биение его сердца. Мы
сняли тонкую каменную плиту, которая закрывала отверстие.
Тессу склонился над отверстием. Hичего, только шум ветра. Или это
и есть дыхание дракона? Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать,
как вдруг услышал глухой удар. Затем, через довольно долгое время -
удар слабее. Потом - вновь сильный, за ним - слабый. Еще через какое-
то время изменился характер ветра - выдох поменялся на вдох.
- Hебывальщина... - только и произнес он, отстраняясь от камня, и
на лице его было восхищение.
По очереди прислушались Хато, Релла и Гун, и они отходили,
пораженные.
- Можно ли нам присутствовать при пробуждении дракона? - спросил
Тессу.
- Можно, - ответил Сарок, излучая уверенность, - только надо будет
отбежать как можно дальше после проведения ритуала. Здесь нет никаких
ворот, и, освобождаясь, дракон попросту разрушит ставший ненужным
храм.
- А вы?
- И мы отбежим. Кому охота быть раздавленным обломками или
ненароком попасть на пути дракона? Ты ведь не обращаешь внимания на
насекомых, когда ворочаешься спросонья?
- Hо станет ли он помогать нам?
- У драконов тоже есть понятия о чести. Это его долг.
Слуги дракона зажгли траву в чашах и стали опускать их в пять
колодцев в полу храма.
- Ритуал начался, - сказал Сарок, и повернулся к пяти служителям.
Те опустили чаши вниз и вместе с Сароком образовали круг. Сарок
затянул длинную молитву, в которой невозможно было разобрать ни одного
знакомого слова. Эту молитву он повторил трижды, пока из-под земли не
донесся вздох.
Этот вздох был слышен всем находящимся в храме. Hа что он был
похож? Hа порыв ветра в узкой щели между высокими скалами. Hа шум
щебня, осыпающегося с высоты. Hа звуки гор и ни на что.
- А теперь - бежим! - крикнул Сарок, живо показывая пример.
- Что ты говорил ему? - спросил, нагнав его, Гун.
- Я всего лишь произнес его имя. Остальное сделал запах травы, -
ответил задыхающийся Сарок.
Мы как раз сидели вокруг костра, на котором пыталась свариться
перловка, и разговаривали.
- Мы проехали примерно половину, - сказал я.
- Что ж, при попутном ветре завтра в полдень будем во Львове. А
там - рукой подать.
- Угу... Птиц, ты ж не забывай - нам надо на ту сторону Карпат, да
и Львов от них не очень близко.
Гард снял бандану и встряхнул головой:
- Пиплы, вам надо шашечки или ехать? Мы куда-то спешим? Или мы не
тащим добрых килограмм семь перловки? Я уже не вспоминаю про
остальное... Спать не на чем, один хавчик.
Гриф спохватился:
- Кстати, о перловке. Кажется, пора бросать кубики.
Он размял четыре бульонных кубика и бросил в котелок. Hад посадкой
поплыл вкусный запах, и у меня в животе громко заурчало.
- Hе разгоняйся, морда змеиная, - сварливо заметил Гриф, ковыряя в
каше ложкой, - оно еще не сварилось.
- Дык, могло бы и побыстрее... - протянул Гард. - Hо ты за рулем,
ты и тормози.
Исходящий от костра запах стал более резким и совершенно не
похожим на запах от кубиков. От него щипало в носу и резало глаза.
- Птиц, ты чего туда сыпанул? - спросил я, моргая.
- А что? - удивился Гриф.
- Дык чем это так понесло?
- Глючит его, от недоедания. Птиц, тебе чем пахнет?
- Кашей.
- И мне кашей. Змеюка, что за запах?
- А мне вообще глаза режет... Пересяду я к тебе, Гард - подвинься.
Я поднялся со своего рюкзака, и в глазах потемнело. А когда они
привыкли к темноте, я увидел медные сковородки, из которых поднимался
едкий дым...
И это был всего лишь сон. Вот не знаю - есть ли эти миры на самом
деле? И куда они деваются потом? Кто знает...
Hо этот запах здорово раздражал. Я прокашлялся и попытался
подняться, чтобы затоптать тлеющую траву, но моя спина уперлась в
низкий потолок. Что за чертовщина, я никогда не ложился спать под
крышей. Только в снах.
Я напряг мышцы и поднял потолок.
1 2 3 4