некоторые люди умилённо ворковали над ними, Пикард же предпочитал смотреть на них издалека.
– Боюсь, я не тот, кто может Вам ответить, мистер О’Брайен, – ответил он. – Вам бы следовало обратиться к одной из патронажных медсестёр.
– О, я не жалуюсь, сэр. Думаю, это потому, что она ещё такая маленькая. Будь по-другому, я бы стал беспокоиться.
– Готова ли наша гостья подняться на борт? – Довольно разговоров о детях; он пришёл сюда с определённой целью, и цель эта заставляла его нервы трепетать так, как не заставляла их трепетать на протяжении многих лет ни одна миссия. Мысли о Споке неотступно преследовали его; Спок снился ему во сне. Это уже становилось похоже на навязчивую идею. Пикард нисколько не сомневался, что это было вызвано мелдингом с Сареком.
– Да, сэр, я могу принять её на борт в любой момент.
– Тогда примите её.
О’Брайен ввёл соответствующую команду, и Пикард шагнул к платформе. Над платформой появилось мерцание, и на ней возникла женская фигура.
Мгновением позже Перрен уже стояла перед ним, прекрасная, как всегда, с выражением невозмутимого спокойствия на красивом лице. Только глаза выдавали боль, которую доставляла её болезнь Сарека.
– Капитан Пикард. – Она двинулась ему навстречу, протянув руки. Медвяного цвета волосы были по обыкновению красиво уложены, карие лучистые глаза смотрели с ласковой приветливостью.
– Перин. – Он крепко, по-дружески, сжал её руки в своих.
– Приятно видеть Вас снова.
– Вас тоже. Как Сарек?
Лицо её слегка затуманилось. Они направились к выходу. Проявление её эмоций было подобно игре света и тени над изменчивой поверхностью моря. Живя среди вулканцев, она научилась контролировать себя, в поведении её всегда чувствовалась сдержанность; всё же её земная природа не была подавлена, она была лишь подчинена контролю. С первого же мига их знакомства она показалась Пикарду необыкновенной женщиной. Настолько, что он лишь изредка осмеливался думать о ней, всякий раз напоминая себе, что она жена Сарека. И до какой степени чувства эти являлись следствием мелдинга, он не был уверен.
– У Сарека бывают хорошие дни и плохие. Последнее время всё больше плохие.
Они вышли в коридор и направились к турболифту.
– Значит, болезнь прогрессирует?
– Это мучительная, смертельная болезнь. Сарек заслуживает умереть с честью. Вместо этого он погружается в безумие.
– Для Вас это должно быть очень тяжело. – При этих словах Пикарда Перрин резко повернула к нему голову. Он понял, что для неё явилось полной неожиданностью, что кто-то думает о её чувствах, её трудностях. Она отозвалась не сразу.
– Каждый день вместе с ним – это дар. Тяжело будет потерять его.
– Надеюсь, это произойдёт нескоро.
– Этого знать невозможно. Временами мне кажется, что он не доживёт до следующего утра, временами – что он проживёт ещё много лет.
Некоторое время они шли молча. Пикард ощущал её присутствие, неуловимый аромат цветов и свежести. Следующие слова вырвались у капитана неожиданно для него самого.
– Перрин, я не могу выразить, как я восхищаюсь Вашей стойкостью.
И снова он уловил краем глаза её взгляд, но продолжал смотреть прямо перед собой. Она ничего не ответила, и остаток пути прошёл в молчании.
Стоя у иллюминатора в конференц-зале, Перрин смотрела на тёмно-красный Вулкан. Она не впервые видела планету из космоса, но всякий раз восхищалась её величественной красотой. Созерцание её мира извне духовно очищало; изменение перспективы давало передышку от бремени, тяготившем её, когда она находилась на планете.
Бремени? Неужели она так подумала? Как могло это слово проникнуть в её мысли? Чувство вины овладело ею, когда она поняла, что болезнь Сарека стала бременем для неё. Он был её муж, она любила его больше всего на свете, была стольким обязана ему – она не должна думать о его ужасной болезни, как о бремени.
Это всё неожиданное сочувствие капитана Пикарда. Она не сомневалась, что именно оно пробудило в ней эти чувства. Его слова, понимание того, как ей тяжело, подействовали на эмоции, которые она так старательно сдерживала, и теперь эмоции эти грозили вырваться наружу. Что ж, пусть попробуют, и она загонит их назад, туда, где они должны находиться. В этом у неё был большой опыт.
– Перрин? – Голос Пикарда вернул её к действительности, и, обернувшись, она увидела, что он стоит перед ней с двумя дымящимися чашками чая. Улыбнувшись, она взяла чашку и глубоко вдохнула аромат.
– Чай с мятой – последний раз я пила его много лет назад. У вулканцев есть какой-то странный состав, который они называют мятой, но по вкусу Вы бы ни за что этого не сказали. – Она отпила глоток ароматной жидкости, снова повернулась к иллюминатору и стала смотреть на звёзды. Если бы только можно было стоять так часами, прихлёбывая чай, глядя на звёзды…
– Перрин, Вы знаете, что привело меня на Вулкан. – Пикард произнёс это мягко, и всё же его слова резанули её, как ножом. Она знала о цели его визита и не чувствовала ни малейшего желания говорить о ней. Перрин понимала, что от этого разговора не уйти, капитан не может позволить себе избежать его. Всё же ей так хотелось продолжать просто смотреть в иллюминатор, видеть Вулкан как огромный, окутанный дымкой шар – одну из бесчисленного множества планет…
– Я должен спросить Вас о Споке.
Она обернулась, чувствуя, как поднимается в душе волна горечи, грозя выйти из-под контроля.
– Он даже не простился со своим отцом, прежде чем уехать. – Она видела теплоту во взгляде Пикарда, чувствовала понимание её чувств, его старания облегчить ей этот разговор. Она была благодарна ему за это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61