И, разливая ее прозрачное содержимое по кружкам, продолжил:
– Трупы – это то единственное, чем Дьявол приманивает перерожденных людей. И я использую это. Ведь эти ловушки срабатывают. И за что же меня ты судишь, брат? За то, что спасаю себе жизнь? За то, что пользуюсь тем, чем могу? За то, что освобождаю моих братьев от адских мук?
Фриман молчал, не зная, что ответить. Он чувствовал, что это неправильно, но все же этот священник прав. Он все делал правильно. Но…
– Но скажите тогда мне еще одну вещь, – Гордон придвинул к себе подозрительно пахнущую кружку, – Я был в каком-то здании, скорее всего, в бывшей столовой. Я видел там… на столах… Да вы и сами знаете.
– Знаю, – легко согласился Григорий, – Я понимаю, это смутило тебя. Но смятение – опасно, ибо оно порождает мать греха – сомнение. Я не смогу объяснить тебе этого… Скажем так, я пытался вырвать души своих братьев из рук Дьявола. У меня не получилось.
Они помолчали. Фриман молчал, обдумывая услышанное. И решительно ничего не понимал. Григорий вдруг взял свою кружку и посмотрел на мрачный город.
– За спасение ваших душ, братья, – сказал он и одним махом осушил кружку, шумно выдохнув.
Фриман, поняв, что сейчас не может обособляться, тоже хлебнул из кружки… И тут же поперхнулся, подавив огонь в горле. Неужели это…
– Это что, водка? – тупо спросил Гордон, отдышавшись.
– А что же еще? – с насмешкой посмотрел на него Григорий, – Пей давай. Согреешься.
Гордон покачал головой и отодвинул от себя кружку, в которой плескались остатки напитка.
– Я не могу сейчас, – довольно неловко произнес он, – В другой раз – обязательно, но… Поймите…
– Ха! – Григорий закрыл бутылку и отставил кружку, – А зря. Алкоголь они не переносят, – и он кивнул в сторону города, – Даже запах.
Фриман удивленно поднял брови, но все же не сдался. И с двойным энтузиазмом набросился на суп, быстро доев его до конца. С наслаждением съев кусочки мяса, он вдруг заинтересовано глянул на Отца Григория.
– А из чего этот суп? Ведь продуктов, как я понимаю, здесь не продают?
Григорий встал, и в его глазах снова мелькнул веселый огонек.
– Из хэдкрабов, из чего же еще? – спокойно ответил он, убирая котел.
Гордон резко закашлялся, его глаза расширились от неожиданности и отвращения. Застонав, он поморщился и злобно глянул на священника.
– Это вы что, так шутите? – спросил он сдавленным голосом, чувствуя, что суп просится наружу.
– Нет, брат. Я сказал правду. Что тебя так напугало? Тебе ведь понравился вкус? Этих существ вполне можно есть, если проварить пять часов на медленном огне, давая воде с ядом выкипеть. А попробовал бы ты из них жаркое!
– Нет, спасибо, – проворчал Гордон, резко вставая.
– Я уже долго питаюсь лишь этим, и, как видишь, жив пока, – обнадеживающе сказал Григорий, подхватывая со стула ружье.
Фриман, стараясь не думать о том, что он только что ел, оглядел церковный двор. Григорий словно прочел его мысли:
– Мне думается, что тебе не хочется больше оставаться в Рэвенхольме, – сказал Отец Григорий.
– Вы правы, – усмехнулся Гордон, – Я это почувствовал сразу, как оказался в этом городе.
– Ну, а по сему, – Григорий кивнул на тропинку за церковью, – Пойдем, я покажу тебе выход через старые шахты.
– Ну что ж, пойдемте, – и Гордон снова взял все свое вооружение.
– Следуй за мной, брат. Но ступай осторожнее, – Григорий понизил голос, – Ибо это – священная земля.
И он тут же быстрым шагом направился по тропинке, Фриману пришлось догонять его. Нагнав его, Гордон с надеждой спросил:
– Но вы-то пойдете со мной?
Григорий долго молчал, прежде чем ответить. Фриману вдруг стало его жалко. Он сейчас боролся, боролся с самим собой.
– Нет, – медленно сказал Отец Григорий, – Я не уйду.
– Но почему? – Гордон не поверил ушам.
Но Григорий даже приостановился и мягко поглядел на Фримана.
– Я остаюсь. Пастух всегда должен оставаться со своим стадом, – Григорий усмехнулся, – Особенно, если оно стало непослушным.
И он снова пошел быстрее. Дорога вела через какие-то поросшие мхом и травой скалы и валуны, скатившиеся с холмов. Все было спокойно. Они шли, и Гордон заметил, что небо начало светлеть. Неужели эта вечная ночь скоро кончится?
Ответом на это немой вопрос были тихий рев и ритмичный стук ног по земле. Фриман вдруг заметил мелькнувшую сверху, на скалах тень. Вторую, треть… Вскинув ружье, Фриман выстрелил в бегущего сверху зомби. Дробь оторвала на бегу перерожденцу ногу, и он, с жутким воем покатился вниз. На землю он упал уже бесформенным сучком гнили, и тут раздался второй выстрел – стрелял Григорий.
– Покойся с миром, дитя! – крикнул Григорий, уже целясь в следующего перерожденца, – Брат! Держись ближе ко мне!..
…
…Хедкрабы уже давно заметили это место. Настоящее сокровище – оно выдавало себя по чудесному и манящему запаху, исходящему из-под крестов и плит. Это место захоронений было очень старым – но в последнее время здесь похоронили много свежих тел. Многие из хедкрабов потянулись сюда еще с первых дней, как они оказались здесь. Это место манило всех – еще бы, здесь всем хватит добычи. Уже неделю назад первые хедкрабы пришли сюда, к холмикам и крестам над ними. Но появилась проблема – тела людей, пахнущие так соблазнительно, находились под землей. Что ж, пришлось копать, благо ноги у этих существ хорошо приспособлены к рытью нор. И вот, сегодня почти все добрались до желанной цели. Процесс освоени я тел продолжался совсем недолго, когда хедкрабы услышали совсем близкие выстрелы. Похоже, пора.

Тела задвигались в гробах, выросшие мышцы натянулись, ломая отсыревшие крышки гробов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109