Несколько трупов хедкрабов и три перерожденца разлетелись в стороны в виде пылающих кусков плоти. От дикого жара вспыхнули соседние бочки, остальные твари кинулись к ним, чувствуя запах горелой плоти. Фриман прикрыл глаза и еще минуты три слушал жуткую музыку смерти. Гремели разрывающиеся бочки, орали от дикой боли горящие перерожденцы, шипели умирающие хедкрабы… Но через три минуты все смолкло. Фриман открыл глаза. Улица представляла собой ночной кошмар. Вся мостовая стала черней ночи он сгоревшего бензина. Повсюду на ней горели маленькие огоньки – догоравшие куски плоти. Сразу почувствовался резкий характерный запах. Но все было тихо. Ничто не двигалось. Пятью пулями Фриман упокоил всех.
Спрыгнув на землю и едва удерживаясь, чтобы не зажать нос от дикого смрада, Фриман пошел вдоль по улице. Впереди виднелся темный туннель, в глубину которого тянулись тросы – часть старой канатной дороги. Справа улица была заблокирована руинами дома, уничтоженного ракетами. Слева был тупик. Фриман начал нервничать. Ходить среди горелого мяса ему было неприятно, запах сбивал с ног, и к тому же все оказалось напрасным. Выхода не было.
Вдруг со стороны Гордон услышал какой-то хлюпающий звук. Гордон резко обернулся, выставив оружие. Из темного угла улицы к нему, шипя горящими мышцами, шел перерожденец. Фриман похолодел. Этот мертвец пережил и этот ад. Он все еще горел. Плоть дымилась и шипела, бурля мелкими пузырями. Зомби уже не мог кричать, побывав в раскаленном пламени, и теперь лишь слабо хрипел. Гордон на миг зажмурился. Он даже не представлял, что на свете могут быть ТАКИЕ мучения. Зомби шел, повинуясь подергивающемуся хедкрабу на голове. Но вот сгоревшие кости не выдержали – ноги его с хрустом обломились, сразу обе. Зомби упал. И, волоча за собой останки конечностей, пополз к Гордону на руках. Тот в ужасе смотрел на все это, не в силах пошевелиться. Зомби, слабо шипя, полз, но его движения становились все слабее. Раздался мерзкий хруст – и одна из его рук осталась лежать на земле. Зомби зашипел, в ярости пытаясь подползти еще ближе, но уже не смог сдвинуться с места. С омерзительным хлюпаньем зашевелился хедкраб на голове несчастного и, пролив на мостовую поток крови и слизи, спрыгнул с иссохшего черепа на камни. Тело обмякло. Гордон, ощутив приступ злобы и жалости к несчастному погибшему, вскинул пистолет и в миг изрешетил пулями хедкраба, оставив от него лишь кусок мяса.
Скрипнув зубами, Фриман перезарядил пистолет. Патроны таяли прямо на глазах! Это бесило и пугало одновременно. Но ничего не поделаешь. Гордон отвернулся от мертвой твари и вдруг уперся прямо в стену. Прямо в лестницу, висящую на ней. Фриман удивленно проследил за ней – она шла наверх, к тросам. Тросы шли вдоль натянутых сверху железных рельс – они были направляющей для канатных вагончиков, которые когда-то возили по городу веселых туристов. И прямо на двойной лини этих рельс была проложена дорожка, проложена из досок. Гордон покачал головой и полез. Похоже, Отец Григорий постарался и здесь.
Идя по узкому мостику, Гордон чуть не сорвался вниз, когда услышал выстрел. Он увидел, как, выбив стекло, из окна дома спиной вперед вылетел зомби. Как раз из окна того дома, где недавно исчез безумный священник. Послышались и другие хлесткие выстрелы ружья. Звон разбивающегося стекла и стук падающих тел.
– Хотя они и говорят, что меня обуяло безумие, – Фриман услышал отчетливое бормотание, – Мне все равно. Оно бо есть мой помощник, моя сила и мое спасение…
Гордон покачал головой. Да, что тут скажешь? Не так он прост, этот священник, как кажется… Ох, не прост…
Фриман залез в попавшееся открытое окно, когда мостик прервался. Посчитал свои патроны. Их осталось совсем мало. Толкнув дверь, Фриман вошел в какое-то помещение. И застыл. Это было похоже на лабораторию сумасшедшего доктора из фильмов ужасов. Другой образ на ум просто не шел. Фриман осторожно сделал шаг вперед, чтобы понять, не видение ли это. Скорее всего, когда-то это была столовая для туристов. Но теперь… Повсюду здесь лежали диски от циркулярных пил, пустые баллоны из-под пропана, какие-то инструменты, ножи. На столах, стоящих рядами, лежали трупы. Все они когда-то были перерожденцами, в этом не оставляли сомнений окровавленные, словно вспоротые тела, язвы на теле и нечеловеческие руки. От лиц остались лишь бесформенные образования. Но хедкрабов на них не было. Они лежали рядом, прямо над их головами, мертвые и с аккуратно расставленными в разные стороны лапами. Гордон прошел между столов, и эти тела надолго запомнились ему. Один из них был совершенно высохшим – почти скелет. Мясо на костях почти высохло, даже не пахло. Гордон поморщился. Все это сделал Григорий, больше некому. Но как? Как он смог притащить сюда зомби и отделить хедкрабов от головы? Или он сначала убил их? Но зачем он тогда все это сделал? Что за безумное, бессмысленное занятие? Фриман поежился, вспоминая, с каким лицом Отец Григорий стрелял в ходячих мертвецов. Это было злобное веселье, не страх, а словно упоение процессом. Неужели и это он сделал лишь ради какого-то своего, безумного удовольствия? Фриман поморщился. Отец Григорий был сумасшедшим. Постепенно это качество затмевало все остальные.
Фриман поспешил выйти из столовой, по лестнице, ведущей вниз. Но как только он прошел по ступенькам и толкнул дверь, Фриман закричал и, в ужасе, спотыкаясь, помчался наверх. То, что он увидел, чуть не лишило его сознания. Прямо на него шли целых пять живых мертвецов. Гордон, снова вбежав в жуткую столовую, заметался по ней, словно загнанный зверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109