ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– спросил Кива Сергеевич, облокачиваясь на спинку стула.
– Вот, у вас на столе глобус Хондиуса. Слева Большая Медведица, в центре Геркулес, а справа созвездие Лиры.
– Ну! – Кива Сергеевич даже подскочил на стуле – Почти угадал. Только в середине не Геркулес, а Дракон.
– Геркулес, – не согласился Миша. – Вот четыре звезды Клина, – он указал пальцем в сторону глобуса, – невозможно спутать.
– Заявка подана, – Кива Сергеевич потряс головой, встал из-за стола и протянул Мише руку. – В кружок ты уже записан. Но кружок, это только начало, разминка. Чему бы ты хотел научиться?
– Я хотел бы научиться шлифовать линзы, – сказал Миша. – Только по настоящему, как Левенгук. Вы знаете, что такое теневой метод Фуко? В книжках написаны только общие объяснения. Я пробовал, но ничего не получается.
Кива Сергеевич побледнел и рухнул на стул.
– Млодзян, – прошептал он трясущимися губами. – Я жду тебя всю свою жизнь, мальчик!
Письмо первое
Дорогие мои!
Даже не знаю, с чего начать, как описать вам невероятное положение, в котором я очутился. С моей головой что-то произошло, наверное, я сильно ударился или долго болел. Память вернулась, но странным образом: какие-то подробности всплывают до мелочей, до запахов, цветов, звуков, а многое полностью пропало, и восстановить его не в моих силах. Ваши милые лица стоят перед глазами, я слышу голоса, интонации, я помню, как выглядят чайные блюдечки на обеденном столе, фасон маминого платья, запах отцовских папирос, но полностью забыл ваши имена. Я забыл, в каком городе мы жили, чем занимались, забыл свое собственное имя, сколько мне лет, профессию, национальность. Пространство моей нынешней жизни ограничено комнаткой, теплой стеной, на которую опираюсь, окошком с холодным стеклом, глядящим в кромешную темноту, столом, табуреткой. Тут царит тишина. Лишь приложив ухо к стене за спиной, я улавливаю отдаленные крики. Кто кричит, почему – понятия не имею, и вряд ли смогу узнать.
Дни мои тянутся незаметно, большую часть времени я дремлю, погружаясь в чудные, удивительные сны. Они настолько явственны, что иногда кажется, будто они и есть моя настоящая жизнь. И не одна, много, много прожитых жизней. Просыпаясь, я думаю о них, пытаюсь понять, что со мной происходит.
Есть мне не хочется, и жажда не беспокоит, я стал словно бестелесным, в смысле привычных потребностей и отправлений. Дремота наваливается внезапно, нет сил противиться ее власти, она накрывает с головой, подминает под себя, будто тяжелая морская волна. В перерывах между приступами сна я тщательно ощупал и пересмотрел все члены моего тела: они целы и исправно работают. Я ощущаю боль, слышу звуки, обоняю, вижу, но чувство ирреальности происходящего не отпускает.
Поговорить тут не с кем, я полностью предоставлен самому себе и своим дремам. Как бы мне хотелось поговорить с мамой, выслушать совет отца, просто посидеть вместе, глядя друг на друга. Единственно доступный способ общения, пусть односторонний – это письма.
На моем столе лежат припасенная кем-то пачка бумаги, карандаши, точилка, есть даже ластик и несколько десятков плотных конвертов. В противоположной стене прорезана узкая щель и над ней нарисован такой же конверт, как те, что лежат на столе. Над ним изображена голова дракона. Зачем, почему – неизвестно. Куда ведет щель, как работает почта и почта ли это вообще – не знаю. Но я буду писать вам, родные мои, я расскажу вам все свои сны, и буду верить, что получу от вас весточку. Мне так нужна ваша помощь!
На конверте я напишу «Дорогим родителям». Это все, дальше память отказывает. Но тот, кто поместил меня в эту комнату, кто приготовил бумагу, карандаши и конверты, наверняка знает, кому адресованы мои послания, и сумеет их передать. На этом прощаюсь, подступающая дремота вяжет мои члены, закрывает глаза. Только бы успеть опустить конверт в щель. До свидания, до следующего письма.
Любящий вас сын.
Глава вторая
ОБРАБОТКА ЗАГОТОВКИ
Спустя месяц, когда восторги улеглись и вид звездного неба через окуляр телескопа перестал вызывать у Миши волну сладкого трепета, Кива Сергеевич затеял с учеником первый серьезный разговор.
– Каждый астроном обязан сделать свой телескоп. Ты розумешь?
– Разумею.
– Звезды должны войти в тебя не только через глаза, а через пальцы, через пот, через ноги. Через ноги, ты знаешь, как астрономия входит через ноги?
– Не знаю, – почтительно ответил Миша. Он уже понял, что на многие вопросы учителя нужно отвечать смиренным незнанием. Тогда он объяснит и перейдет к следующей теме. Если же зацепиться, то Кива Сергеевич может выдать получасовую нотацию о том, кто такой астроном и чем он отличается от прочих особей человеческого рода. Миша был усердным и понятливым учеником.
– Тебе, – Кива Сергеевич многозначительно хмыкнул, – а вернее нам, предстоит построить зеркальный телескоп, или телескоп-рефлектор системы Ньютона. В первую голову требуется изготовить вогнутое зеркало, которое играет роль объектива. Для этого нужно толстое стекло, заготовка. Можно витринное, но лучше всего от иллюминатора. Ты вешь, где достать стекло от иллюминатора?
Миша недоумевающе пожал плечами. Через Курган протекала небольшая речка Тобол. Дальше, спустя несколько сот километров она разливалась, превращаясь в солидную реку, но здесь ее с трудом хватало для купальных забав короткого зауральского лета. В пляжный сезон по Тоболу, не спеша, плавали лодочки, иногда показывался милицейский катер. Другими плавсредствами сухопутный Курган не располагал, и где достать иллюминатор, Миша не имел никакого понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
– Вот, у вас на столе глобус Хондиуса. Слева Большая Медведица, в центре Геркулес, а справа созвездие Лиры.
– Ну! – Кива Сергеевич даже подскочил на стуле – Почти угадал. Только в середине не Геркулес, а Дракон.
– Геркулес, – не согласился Миша. – Вот четыре звезды Клина, – он указал пальцем в сторону глобуса, – невозможно спутать.
– Заявка подана, – Кива Сергеевич потряс головой, встал из-за стола и протянул Мише руку. – В кружок ты уже записан. Но кружок, это только начало, разминка. Чему бы ты хотел научиться?
– Я хотел бы научиться шлифовать линзы, – сказал Миша. – Только по настоящему, как Левенгук. Вы знаете, что такое теневой метод Фуко? В книжках написаны только общие объяснения. Я пробовал, но ничего не получается.
Кива Сергеевич побледнел и рухнул на стул.
– Млодзян, – прошептал он трясущимися губами. – Я жду тебя всю свою жизнь, мальчик!
Письмо первое
Дорогие мои!
Даже не знаю, с чего начать, как описать вам невероятное положение, в котором я очутился. С моей головой что-то произошло, наверное, я сильно ударился или долго болел. Память вернулась, но странным образом: какие-то подробности всплывают до мелочей, до запахов, цветов, звуков, а многое полностью пропало, и восстановить его не в моих силах. Ваши милые лица стоят перед глазами, я слышу голоса, интонации, я помню, как выглядят чайные блюдечки на обеденном столе, фасон маминого платья, запах отцовских папирос, но полностью забыл ваши имена. Я забыл, в каком городе мы жили, чем занимались, забыл свое собственное имя, сколько мне лет, профессию, национальность. Пространство моей нынешней жизни ограничено комнаткой, теплой стеной, на которую опираюсь, окошком с холодным стеклом, глядящим в кромешную темноту, столом, табуреткой. Тут царит тишина. Лишь приложив ухо к стене за спиной, я улавливаю отдаленные крики. Кто кричит, почему – понятия не имею, и вряд ли смогу узнать.
Дни мои тянутся незаметно, большую часть времени я дремлю, погружаясь в чудные, удивительные сны. Они настолько явственны, что иногда кажется, будто они и есть моя настоящая жизнь. И не одна, много, много прожитых жизней. Просыпаясь, я думаю о них, пытаюсь понять, что со мной происходит.
Есть мне не хочется, и жажда не беспокоит, я стал словно бестелесным, в смысле привычных потребностей и отправлений. Дремота наваливается внезапно, нет сил противиться ее власти, она накрывает с головой, подминает под себя, будто тяжелая морская волна. В перерывах между приступами сна я тщательно ощупал и пересмотрел все члены моего тела: они целы и исправно работают. Я ощущаю боль, слышу звуки, обоняю, вижу, но чувство ирреальности происходящего не отпускает.
Поговорить тут не с кем, я полностью предоставлен самому себе и своим дремам. Как бы мне хотелось поговорить с мамой, выслушать совет отца, просто посидеть вместе, глядя друг на друга. Единственно доступный способ общения, пусть односторонний – это письма.
На моем столе лежат припасенная кем-то пачка бумаги, карандаши, точилка, есть даже ластик и несколько десятков плотных конвертов. В противоположной стене прорезана узкая щель и над ней нарисован такой же конверт, как те, что лежат на столе. Над ним изображена голова дракона. Зачем, почему – неизвестно. Куда ведет щель, как работает почта и почта ли это вообще – не знаю. Но я буду писать вам, родные мои, я расскажу вам все свои сны, и буду верить, что получу от вас весточку. Мне так нужна ваша помощь!
На конверте я напишу «Дорогим родителям». Это все, дальше память отказывает. Но тот, кто поместил меня в эту комнату, кто приготовил бумагу, карандаши и конверты, наверняка знает, кому адресованы мои послания, и сумеет их передать. На этом прощаюсь, подступающая дремота вяжет мои члены, закрывает глаза. Только бы успеть опустить конверт в щель. До свидания, до следующего письма.
Любящий вас сын.
Глава вторая
ОБРАБОТКА ЗАГОТОВКИ
Спустя месяц, когда восторги улеглись и вид звездного неба через окуляр телескопа перестал вызывать у Миши волну сладкого трепета, Кива Сергеевич затеял с учеником первый серьезный разговор.
– Каждый астроном обязан сделать свой телескоп. Ты розумешь?
– Разумею.
– Звезды должны войти в тебя не только через глаза, а через пальцы, через пот, через ноги. Через ноги, ты знаешь, как астрономия входит через ноги?
– Не знаю, – почтительно ответил Миша. Он уже понял, что на многие вопросы учителя нужно отвечать смиренным незнанием. Тогда он объяснит и перейдет к следующей теме. Если же зацепиться, то Кива Сергеевич может выдать получасовую нотацию о том, кто такой астроном и чем он отличается от прочих особей человеческого рода. Миша был усердным и понятливым учеником.
– Тебе, – Кива Сергеевич многозначительно хмыкнул, – а вернее нам, предстоит построить зеркальный телескоп, или телескоп-рефлектор системы Ньютона. В первую голову требуется изготовить вогнутое зеркало, которое играет роль объектива. Для этого нужно толстое стекло, заготовка. Можно витринное, но лучше всего от иллюминатора. Ты вешь, где достать стекло от иллюминатора?
Миша недоумевающе пожал плечами. Через Курган протекала небольшая речка Тобол. Дальше, спустя несколько сот километров она разливалась, превращаясь в солидную реку, но здесь ее с трудом хватало для купальных забав короткого зауральского лета. В пляжный сезон по Тоболу, не спеша, плавали лодочки, иногда показывался милицейский катер. Другими плавсредствами сухопутный Курган не располагал, и где достать иллюминатор, Миша не имел никакого понятия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24