Мария Похиалайнен
Не верьте клятвам, сёстры

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мне осталось три страницы —
Я хочу их дочитать.
Подарите эту книгу своей хорошей подруге, но такой, которая сможет не только иронию уловить в описании самых схожих эпизодов женских судеб, но и рифму необычную услышит, и сонетной форме не просто порадуется, но и отличие английского сонета от французского уловит, и наш родной жестокий романс тоже узнает!
Мария Похиалайнен, математик и преподаватель математики, умеет совмещать точный поэтический размер с игрой в форму. Видно, всем им, пишущим математикам, покоя не дает их английский коллега, придумавший историю про девочку Алису, которая идёт себе идёт, попадает в игру и тем самым её разрушает, просыпаясь и выходя в жизнь.
Вот и М. Похиалайнен предлагает бесконечное множество (как там у них, у математиков?) вариантов историй, которые только на первый взгляд женские, а на второй и все последующие – это литературная игра, которая, конечно, куда интереснее всех этих встреч-невстреч, ожиданий-разочарований и проч.
Поэтому иногда смотрятся такими необязательными в этом сборнике какая-нибудь неизбежная «Тишина», ещё пара стихотворений, которые выдают всё же в авторе старательно фиксирующую свои переживания женщину. Ничего, пусть будут, потом выльются во что-нибудь неожиданное, вроде цикла «Письма Марыси» или переводов из Шейлы О’Нил или Лоуренса Тримэдока, – привет от Черубины де Габриак.
Стилистические перехлёсты, умение жеманно отставлять пальчик, как леди из цветочного магазина, или еле передвигать ноги в песках в поисках Эльдорадо, тонкости карточной игры (вот где ритм, и страсть, и азарт, и умение хлопнуть дверью, проиграв всё!), калейдоскопическая быстрота в смене масок, ритмов, исторических эпох – да, это знак таланта, того самого, который есть у настоящих женщин: приземляться всегда на ноги. Но это ещё и знак той самой тоски, той жизненной неудачи, помеченной «золотым клеймом», о котором говорила Ахматова. Именно это «клеймо» и есть знак искусства, придающего смысл тому, в чём мы видим просто жизнь.
Если ваша подруга вас поймёт, вам будет о чём поговорить.
Татьяна Морозова

СОСЛАГАТЕЛЬНОЕ НАКЛОНЕНИЕ

* * *

Там, где море упирается в горы
Голубеющей дугою залива,
Без меня остался город, в котором,
Вероятно, я была бы счастливой.
Недоступен, отрешён, независим,
На возврат туда наложено вето.
Два десятка неотправленных писем
Пожелтели, дожидаясь ответа.
А когда доносят вести муссоны
Ярким отблеском вечерних сполохов,
Город, вздрогнув в тишине полусонной,
Понимает, что ему тоже плохо.
От тоски и неприятностей мелких,
От возможности прожить друг без друга
На часах своих бесстрастные стрелки
Повернула я обратно по кругу.
И вернулась бы в покинутый город
В прошлом, в будущем ли, в дне настоящем.
Покрывал бы дымкой море и горы
Разогретый солнцем воздух пьянящий.
И, шагнув на двух дорог перекрёсток,
Мы смотрели б друг на друга, немея…
С наклоненьем сослагательным просто,
Так как формы временной не имеет.

* * *

Сквозь дождь, туман и дыма гарь
Струился мягкий свет:
В ветвях запутался фонарь,
А звёздочка – в листве.
И если всё вернуть назад...
По замыслу планет
Мне нужно было «да» сказать,
А я сказала – «нет».
Не слыша в шуме городском
Веления судьбы,
Я заглянула в гороскоп.
Напрасно, может быть.
И снова мне дала совет
Вечерняя звезда:
Ответить нужно было «нет»,
А я сказала – «да».
И подсказать, как дальше жить,
Светила не хотят.
До этих дней ещё свежи
Укусы на локтях.

* * *

Лишь косыночка с Нотр Дам,
Говорит, что была я там.
Кружит времени колесо,
Связи с прошлым слабей и слабей,
То ли вымысел, то ли сон
Существует сам по себе.
Я боюсь говорить о нём —
Против истины погрешить.
Смутный образ иных времён,
Наслоенье дат и имён,
Суеты спасительный щит.
Можно выдумать от тоски:
Дождь, фонтаны, окно с плющом,
Тишину площадей городских...
Да и мало ли, что ещё.

* * *

Блеск ненайденного руна,
Заставлявший аккорды брать,
Отмерцал, но звенела струна —
Цепь из звеньев зла и добра,
С каждым днём становясь тяжелей
От мысли, что шли не за тем мы.
Так стану ли я жалеть
Эти белые хризантемы…

* * *

В. П.
Какие странные порой
На свете происходят вещи —
Спектакль другой, состав другой
Нам был афишами обещан.
Прожектор, ослепив глаза,
Погас. Кларнет вздохнул печально.
И понемногу ускользать
Стал замысел первоначальный.
Где режиссёр? Где драматург?
И кто поможет разобраться?
Свет рампы резал темноту —
Защиту ветхих декораций.
Актёры бросили игру,
Слонялись в непотребном виде,
Директор предлагал к утру
Билетами зарплату выдать.
Какой-то зритель без труда
Из зала выбрался на сцену
И уговаривал продать
Ему кулисы за бесценок.
Пожарный монолог читал
И угрожал брандспойтом даме,
Оркестр, актёрам не чета,
Старательно фальшивил в яме.
По креслам ползали клопы,
Скулу сводило в нервном тике.
В буфете тесно от толпы,
Коньяк – разбавлен, цены – дики.
В окошке Орион завис,
Потом исчез за краем рамы.
Мне обещали бенефис,
Да перепутали программу.

ТИШИНА

То ли от тревоги ночи,
То ли от вина,
Только слышу – тихо очень —
Бродит тишина.
Ей давно б угомониться,
А она не спит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13