Открыв пиво, он передал его Жанет.
– Видишь, у них у всех есть причины поднять шумиху вокруг кита, – уверенно сказал он. – Ты видела кита? А я?
– Нет.
– Тогда почему ты думаешь, что он существует?
– Ну... – Жанет запнулась.
– Надо разбираться в людях, Жанет.
– Ну, а янки?
– Кэмпбел? Он самый сумасшедший из всех. Я не знаю, какая у него роль во всем этом. Может, ему платит француз?
– Кэмпбелу? Он такой красивый и мужественный.
– Да? Брось ты, – ялик закачался от ветра. – Хочешь заманить старика?
– Он не старик. Мне как раз нравятся такие мужчины.
– Даже так? – зло сказал Друри. – Почему бы тебе не лечь с ним в койку?
– Я слишком молода, чтобы ложиться в койку с любым мужчиной и с тобой в том числе.
– Хватит дурачиться, – Тим залез рукой ей под свитер, повторив то же движение второй рукой, он поднял его, и грудь Жанет оказалась на свету.
– Тим, мы действительно не должны, – слабо сказала Жанет.
Хотя Тим был далеко не опытен, его тело, казалось, само подсказывало, как вести себя в подобной ситуации. Руки вокруг шеи. Жми вниз. Двигай бедрами. Убери руку с груди на живот, а в это время целуй грудь. Лизни. Элегантно.
Жанет вскрикнула.
Отлично. Води пальцами по кругу по голому животу. Ниже. Расстегни джинсы. Коснись. Убери руку. Еще раз коснись. Нежно проведи пальцами по кругу... Ниже.
– Прекрати!
Не слушай. Говори.
– Жанет...
– Прекрати!
Подвинь сдерживаемую руку. Расстегни молнию на джинсах. Опусти руку ниже.
– Прекрати!
– Жанет! – будто разочарованно. Страдальческий вздох. – Не убирай руку. – Удар коленом. Крик: – О, дорогая!
В середине этого хитроумного спектакля Тим слышал странный звук, слабый и высокий, почти ненатуральный. Это не Жанет. Пытаясь не обращать на него внимания, Тим смело сжал руками ягодицы Жанет.
– О, Тим! Пожалуйста, не надо! – воскликнула она.
В ее голосе было признание собственной беспомощности, он говорил Тиму, что она больше не в силах сопротивляться и свою последнюю надежду против его вставшего члена возлагает на его благородство. Ага, конечно! Если ей так хочется остаться девочкой, почему она не носит нижнее белье? И почему она с таким желанием тянется к нему? Он спустил джинсы Жанет вниз, она лежала тяжело дыша, лежала под ним, расставив колени.
Торжествуя победу, Тим подумал, как долго он сможет продержаться и не снимать с себя брюки. Может, разве что немного их приспустить... Он снова услышал этот звук. Ничего подобного он в своей жизни не слышал. Высокие ноты, казалось, спотыкались друг о друга и все же они звучали не беспорядочно, а целенаправленно. Для Тима это ассоциировалось только с одним словом – «проблема».
Жанет резко села и выкрикнула:
– Что это? – Она вглядывалась в темноту.
– Что? – переспросил он, пытаясь уложить ее обратно.
– Тим, прекрати, ради Бога! Что там происходит? Этот звук. Ты что, глухой?
– Ветер, вода...
– Подожди, – она оттолкнула его и посмотрела через поручни. – О, господи! Смотри!
Тим вскочил, брюки остались на коленях, и вгляделся в ночь.
– Что, Жанет? Где?
– Там, видишь? – она в ужасе вцепилась в Тима.
– Я ничего не вижу, – взволнованно сказал он. Тим прижал Жанет ближе к себе, в надежде, что она не заметит его испуг.
– Вон там! Этот силуэт! ГЛАЗА! Он только что проплыл мимо нас. Больше я его не вижу. Но я ВИДЕЛА! Тимми, это был КИТ! Разве ты не видел?
– Я... я не знаю, что я видел. Если видел.
– Ты видел! Большой плавник с зазубриной. Он прошел прямо рядом с нами.
– Не знаю, – медленно сказал он, – ты уверена?
– Уверена!
– Может, ты и права, – так же медленно сказал Тим. – Господи! Кит.
Ветер ворвался в гавань, раскачал лодку, на затемненном пирсе зазвякал металл.
– Тим, становится неспокойно. И потом, кит может вернуться. Плывем обратно.
– Хорошо, – согласился он.
– Тим, что это? Этот грохот? На пристани что-то случилось. Разве ты не слышишь?
– С трудом, такой ветер.
Потом он услышал плеск воды, звук бьющегося стекла и разлетающихся в щепы досок...
Они почувствовали сильный запах бензина. Может, упал фонарь или произошло короткое замыкание. Пристань превратилась в огромный оранжевый взрыв, горячие волны ударили им в лицо. По воде растеклось огненное одеяло. Пламя поднималось по склону холма, как по пороховой дорожке. На вершине сверкал огонь опустошения.
3
Кабинет мэра располагался в задней комнате фабрики по упаковке рыбы. За старым столом сидел Роберт Смит, а Эл Свейн в широкополой шляпе, с револьвером в кобуре, которая никогда не покидала платяной шкаф, не считая праздничных дней, оккупировал скрипучий кожаный диван. Сквозь пыльное окно солнечные лучи освещали заплесневевшие обои, пузатую печку и часы, которые показывали 7.10.
Смит внимательно разглядывал взъерошенных подростков, стоящих напротив него. Пацану было семнадцать или восемнадцать, у него был плохой цвет лица и уже начали пробиваться усики, он не мог сосредоточить взгляд на одном месте. Девчонке было не больше пятнадцати. Она теребила локон вытравленных перекисью волос, в широко расставленных глазах, как и у парнишки, был испуг, а на лице, как и у ее приятеля, следы прыщиков. Мэр знал, как их зовут, как, впрочем, знал большинство жителей Саут-Харбора.
К истории подростков он отнесся с подозрением. Трудно было поверить в то, что кит снова мог напасть, особенно после всех мер, предпринятых жителями. Может, город охватила массовая истерия – он читал о таких случаях – и что бы ни произошло, люди во всем винят кита. Вполне можно было также предположить, что эти ребята сами каким-то образом причастны к взрыву, и поэтому он очень подробно их допрашивал.
– Что именно вы делали, когда увидели кита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55