Гудон – совершенно удивительный талант. Он даже в мраморе смог поймать выражение папиных глаз.
Это впечатляло. Во всяком случае, было гораздо лучше, чем соседний портрет. Неудивительно, что детям герцога было так трудно забыть своего отца.
– Я так много слышал о старом герцоге, что иногда кажется, будто я встречался с ним.
– Вы напоминаете мне его. – Оливия улыбнулась и кивнула.
Майкл не смог сдержать смех. Конечно, он должен был обрадоваться, но, с другой стороны, это удар по его мужской гордости, если она думает о нем как об отце.
– Перестаньте смеяться! Вы гораздо моложе, и у вас темные волосы, но есть что-то похожее в том, как вас слушают люди.
– Вы так полагаете, щедрая леди Оливия? В тот вечер, когда я пришел сюда, чтобы сказать герцогу, что вы в безопасности, Хаккет не позволил мне войти.
– Я считаю иначе. Хаккет с первого взгляда понял, что вы человек, с которым нужно считаться.
Он не стал разубеждать ее в этом и вознес молитву Богу о том, чтобы она не делилась этой мыслью ни с одним из братьев.
– Портрет вашей матери висит в кабинете герцога?
– Да, – подтвердила Оливия, очевидно, радуясь его наблюдательности. – Вы правильно определили.
«Потому что вы на нее похожи». Майкл успел прикусить язык и не произнести эту фразу.
– Мне платят за то, что я умею многое замечать, миледи.
– Сейчас вы говорите, как Лин. Нет никаких причин пытаться испортить мое хорошее расположение духа. Если, конечно, вы не боитесь.
– Очень даже напуган. – Он произнес это с постным выражением лица, и ее улыбка мгновенно погасла. Он не знал, как восприняла бы эту чистую правду любая другая женщина, а Оливия Пеннистан стояла пригвожденная к полу, словно пытаясь понять, что он имеет в виду. Он так хотел пояснить ей это с помощью поцелуя, который ни один из них никогда не забудет. Он готов был поблагодарить все небесные силы и все силы ада, когда их уединение нарушила Пэтси.
– Прошу прощения, миледи. Рут должна здесь убрать. Когда вы закончите с мистером Гарретом?
– Спасибо, Пэтси. – Голос Оливии прозвучал бодро, в нем не было и намека на раздражение. – Мы уже закончили.
Майкл отступил на шаг от леди Оливии и посмотрел на нее таким взглядом, от которого мог замерзнуть даже горячий источник.
– Прошу прощения, сэр, – неловко проговорила Пэтси, словно не уверенная, за что она извиняется.
Если слуги начинают делать язвительные замечания, определенно пора изменить дневной распорядок таким образом, чтобы они были поменьше на виду друг у друга. Или именно Майкл окажется тем мужчиной, который погубит ее репутацию.
– Я просто не понимаю его, Энни. – Оливия сидела за столом напротив Энни Блэкфорд и сосредоточенно распутывала клубок шерстяных ниток, который один из котов викария использовал в качестве игрушки. Это помогало Оливии лучше разобраться в своих чувствах и сомнениях.
– Прежде всего, Оливия, все не так просто, когда дело касается мужчин. – Энни Блэкфорд тоже распутывала клубок, и у нее получалось это лучше, чем у Оливии.
Оливия уронила клубок на стол и отогнала кота, когда тот направился к нему.
– Вы делаете успехи, – сказала Энни.
– Спасибо. Только у меня нет никаких успехов с мистером Гарретом.
– Успехов в каком отношении? – Энни на момент отвлеклась от своего занятия и вскинула брови.
– Я хочу лучше его узнать. Неужели это не ясно?
– С какой целью, Лолли? – Энни снова посмотрела на клубки на столе, ожидая ответа.
– Чтобы знать его так, как я знаю других слуг.
– Оливия.
Лолли узнала этот тон ее голоса. Энни полагает, что она лжет.
– Ладно, Энни, это не совсем правда, но он, кажется, хочет того же самого, а как только мы сближаемся, он уходит.
– Он производит впечатление джентльмена. Вероятно, он обеспокоен тем, что вы еще не отошли от переживаний, связанных с вашим печальным опытом.
– Разве я выгляжу слишком расстроенной? – Правда, ей и в самом деле до сих пор снятся кошмары, и она не хочет выходить за пределы замка без сопровождения, но с мистером Гарретом она ничего не боится.
– Нет, не выглядите. Но я полагаю, что вам снятся кошмары, разве нет?
– Он сказал, что я пугаю его.
– Он так сказал? – Энни подняла глаза от своей работы.
– Да.
Энни отложила клубок в сторону то ли от того, что он уже был распутан, то ли потому, что хотела уделить большее внимание последнему заявлению Оливии.
– Оливия, чего вы хотите от него? Только правду.
– Знаешь, он не ниже меня по происхождению. Его отец – епископ, а мать – дочь барона. Если бы мы встретились в Лондоне во время сезона, он мог бы попросить, чтобы его представили, и мы бы танцевали так же запросто, как любые члены светского общества. Похоже, он наказывает себя, занимая должность, которая гораздо ниже его положения. – Она не стала продолжать. Да этого и не требовалось. Смысл сезона заключается в ухаживании и замужестве.
– Он должен каким-то образом содержать себя, если он отторгнут от семьи.
– Наверное. – Энни хотела сказать, что если они поженятся, то Оливии придется жить в домике привратника на его жалованье. Это абсурд. Он переедет к ней.
– Оливия, не искушайте его. Ваши братья рады его присутствию в замке в силу определенной причины. Я знаю, что вам сейчас не угрожает опасность быть похищенной, но у герцога есть другие опасения. – Энни сложила руки и переплела пальцы.
– Ты что-то слышала об этом?
– Викарий говорил мне, что есть некоторая реальная возможность столкнуться с революцией, такой же опустошительной, как и во Франции, – поспешила высказаться Энни.
– Я не верю в это. У нас это не случится.
– Увы, это может случиться, миледи. Вы живете в защищенном мире и не знаете, как трудно после окончания войны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82