.. похожая...
- Я... - с натугой произнес Крест и замолчал. На низком жалобно
наморщенном лбу мерцали крупные капли пота.

Потом толпа как-то на удивление быстро стала разваливаться. Ушел
насупленный Ромка. Василий полетел к ненаглядному своему Телескопу.
Пузырек испугался, что у него там, наверное, уже перелилось. Муж Люськи с
потолка схватился за голову при мысли, что ему еще отмазываться перед
благоверной за этот запой, и побежал долбать глыбы. Остальные просто
испарились, не утруждая воображения, и на пятачке остались только Крест да
ошеломленный Никита Кляпов.
Все складывалось для Никиты как нельзя удачнее. Крест - жив, а
значит, и совесть - чиста. А с другой стороны, ни о каком долге теперь и
речи быть не может... Кончен бал, господа! Хозяева расплатились с Крестом
за все долги Никиты Кляпова...
Оба растерянно смотрели друг на друга.
- Ну что, Крест? - негромко спросил наконец Никита. - Достукался?
Хотел - злорадно, но вышло - с сочувствием. Крест скривился от
умственного напряжения - и не ответил.
- Ты хотя бы простынку, что ли, нацепил... - расстроенно посоветовал
ему Кляпов. - Голый же... А тут женщины ходят...
- Я... - внезапно заговорил Крест и вновь запнулся, - куда...
пойду?..
Секунду Кляпов смотрел в желтовато-зеленые испуганные глаза, потом
вдруг зажмурился до боли и замычал, мотая головой.
- Да что же это?.. - пожаловался он неизвестно кому. - Ну неужели
нельзя было как-нибудь по-другому?..
Он стиснул зубы и лишь после этого смог открыть глаза. Видимо,
состояние Никиты требовало болезненного напряжения хотя бы какой-нибудь
одной мышцы.
- Сядь! - бросил он. - Вот сюда, на камушек. И сиди жди меня. А я
сейчас...
Никита не без тайной гордости, что командует самим Крестом, усадил
его на маленькую глыбу и кинулся к виднеющемуся вдали скоку, ведущему в
одну из незаселенок. Шагнув в теневое пятно и очутившись в колышущемся
цветном полумраке опоры, Никита нашел световод-бритву и оборвал под
корешок. Затем выбрал тлеющую без биения бледно-фиолетовую трубу толщиной
с мужское бедро и опоясал ее двумя глубокими кольцевыми разрезами,
отстоящими друг от друга приблизительно на метр. Потом отвесно чиркнул по
трубе, соединяя засечки. Первые слои, естественно, оказались попорчены, но
уже на шестом витке простынка пошла разматываться целенькая, без единой
царапины.
"А вообще, конечно, поступили все по-свински, - с горечью мыслил
Никита, отсекая кусок метра в три длиной. - Убедились, что жив-здоров, - и
разбежались... А что он даже одеться не сообразит - это их уже и не
волнует..."
Кончиком световода-бритвы он вырезал посередине белоснежного полотна
отверстие для головы. А чем подпоясать?.. А, сойдет и этот! И Никита
отмахнул полтора метра толстого шнура, полыхавшего до сей операции
пронзительной синевой.
Выход из незаселенки выводил чуть ли не на потолок, и Кляпову
пришлось воспользоваться еще парой промежуточных скоков, прежде чем он
выбежал на пятачок, где должен был его ждать Крест.
Слава Богу, тот еще был на месте, хотя уже поднялся с камушка и
стоял, недоуменно вертя головой. А вокруг кривлялись, щебетали и
злобствовали мохнатые побирушки.
- Йоц!.. Йоц!..
Даже появление Никиты не слишком-то их смутило.
- И не стыдно? - укоризненно сказал он им. - Раньше-то, чай, не
больно дразнили... Главное, вы-то здесь при чем? Это нам с Телескопом
досталось!..
Никита заставил Креста сесть, надел на него простынку, снова поднял
на ноги и крепко подпоясал.
- Вот, - удовлетворенно отметил он. - Теперь хотя бы прилично...
- Йоц! - азартно чирикнули сзади. - Зать!
Кляпов оглянулся. Вконец обнаглевший лупоглаз пританцовывал в
каких-нибудь двух шагах и издевательски крутил капсулой салатного цвета.
- А ну кши отсюда! - прикрикнул Никита и топнул ногой. - Ты у меня
сейчас дождешься!..
- Зать!.. - неожиданно сказал Крест, протягивая руку к капсуле.

Прошло дня три. Жизнь помаленьку налаживалась, и только вот Ромка
совсем куда-то запропал. Василия уже начинала легонько покусывать совесть.
Опросив чуть ли не каждого встречного и выяснив наконец, что Ромка опять
засел в "конуре", Василий оставил Телескопа с Ликой и отправился к
пятиэтажке.
Ромку он нашел на четвертом этаже в позе медитирующего йога. Уперев
руки в широко расставленные мосластые колени и сурово сведя брови, хулиган
пялился в угол, где из воздуха тонкой струйкой лился серый мягкий порошок.
Правда лился он на этот раз не на пол, а в аккуратно расправленный
пластиковый мешок. Несколько таких мешков, полных до верху, стояли рядком
вдоль стены, а неподалеку от правого Ромкиного колена лежала стопка
порожних пакетов. Комната была припудрена серой пылью, на полу подсыхали
грязевые разводы, в углу валялись разноцветные оболочки от капсул и что-то
до омерзения похожее на коровью лепешку.
- Ром, - позвал Василий. - Поговорить бы надо...
- Да пошел ты на фиг, - процедил в ответ хулиган. - Лике привет
передавай...
Василий покряхтел.
- Ром, - снова начал он. - Да я тебя понимаю... Ну... так уж вышло,
Ром... Прости, но... сам ты во всем виноват.
Ромка не ответил и продолжал исступленно таращиться в угол.
- Да ну тебя на хрен! - рявкнул Василий, становясь между мешком и
Ромкой. Тонкая серая струйка оборвалась. Ромка потянулся, хрустнув
суставами, и со скукой поглядел на Василия.
- Ну чего?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90