Ромка,
преодолев приступ дурноты, нагнулся, и вдвоем они потянули бледную тушу на
себя, взявшись за плечо и за бедро. Тело перевернулось неожиданно легко,
махнув гибкой, как шланг, четырехпалой рукой.
Оба поспешно встали и отступили на шаг. Перед ними лежало нечто
невообразимое. Единственное, что можно было с уверенностью о нем сказать,
- так это то, что оно женского пола.
Еще когда перевертывали, у Ромки екнуло сердце - он заметил, что у
существа отсутствуют уши. Теперь выявилось отсутствие и всех прочих черт,
как-то: носа, рта, глаз... Лицо и затылок лежащей по сути не отличались
друг от друга ничем.
Пережив первую оторопь, они пригляделись повнимательней, в результате
чего пережили поочередно вторую, третью и четвертую. Плечи у чудовищной
дамы были слегка кривоваты, руки - разной длины, но зато бюст... Такого
бюста Василий отродясь не видывал. Ромка - тем более.
Талия довольно тонкая, бедра... Ну о бедрах речь уже велась... А в
целом фигура производила такое впечатление, будто какой-то
скульптор-дилетант довольно тщательно, хотя и препохабно, изваял бедра и
бюст, а руки-ноги-голову заканчивал уже наспех и как попало.
- Слушай, да это кукла! - ошарашенно проговорил Василий.
Они посмотрели друг на друга и страдальчески наморщили лбы, явно
припоминая, где они уже могли видеть эту нестерпимо знакомую композицию.
Хотя чего там было вспоминать: обычная заборная живопись - все пропорции
оттуда...
Создание лежало, бесстыдно раскинув ноги. Василий взглянул и
содрогнулся: выставленные напоказ тайные прелести были выполнены с
анатомической точностью. Чувствовалось глубокое знание предмета.
Он нагнулся и с сосредоточенным видом прощупал истончающуюся
конечность, пытаясь определить, есть ли там внутри кости. Что-то вроде
прощупывалось, но как-то уж больно неопределенно...
- А вдруг это она?.. - замирающим шепотом произнес над ухом Ромка, и
милицейская фуражка Василия шевельнулась вместе с волосами.
- Что "она"? - ощерившись, повернулся он к Ромке. - Ходила? Пугала?..
Совсем уже пробки перегорели?! - Василий схватил и подбросил четырехпалую
бледную руку. Рука безжизненно шлепнулась на пол. - Это же кукла,
понимаешь, кукла!..
Ромка зачарованно смотрел на громоздящееся у ног тело, и все время
казалось, что вот сейчас оно пошевелит бледными пальцами и
медленно-медленно начнет поднимать голое слепое лицо.
Василий встал и огляделся со злобой и отчаянием. Уж лучше бы это был
труп...
- Надо же! - ядовито выговорил он. - Морды нет, зато... - Тут он,
спохватившись, оглянулся на Ромку, но, сообразив, что все слова тому давно
уже известны, назвал орган по имени. - Как нарисованная!..
Ромка смотрел на него с тоской и завистью: судя по всему, железный
человек Василий был напрочь лишен воображения.
- Ладно, - словно сжалившись над впечатлительным спутником, сказал
тот. - Бог с ней. В конце концов, не наше это дело... Пошли дальше.
Уже в дверях он бросил через плечо недовольный взгляд в сторону так и
неосмотренного "предмета неправильной формы", даже поколебался, не
вернуться ли. Не вернулся. Что-то подсказывало Василию, что впереди их
ждет еще чертова уйма подобных, а точнее - ничему не подобных предметов...
И предчувствие не обмануло. Беззвучно вспыхивал свет, расплывались
под ногами смутные тени, лезли в глаза какие-то уродливые то ли заготовки,
то ли обломки: нечто вроде двуногой табуретки с шишковатым сиденьем, потом
пригорок дурно пахнущего (если надавить) желтоватого ветхого поролона. И
наконец койка.
Вернее это была даже не койка, а грядушка от нее с огрызком рамы. Вся
какая-то вывихнутая, словно металл долго и тщательно выгибали, уродуя с
любовью каждую деталь по очереди... Однако внимательный осмотр,
произведенный Василием, показал, что все не так. Во-первых, грядушка и
часть рамы представляли из себя как бы единую отливку. Во-вторых, никто
ничего не уродовал - все говорило о том, что кровать была именно такой с
момента изготовления. Прутья, например, при всем желании не могли бы идти
параллельно, потому что расстояние между ними вверху и внизу было разное,
как, впрочем, и длина самих прутьев.
Кроме того, создавалось впечатление, что недостающая часть койки была
не отпилена и не отломана, а как бы отъедена, ну, скажем, личинкой
насекомого - на эту мысль Василия натолкнули желобки и ямки, какие
остаются обычно в бревнах после жучка-древоточца. Точно такая же резьба по
металлу обнаружилась и на одной из уцелевших ножек. Иными словами, койку
пробовали глодать и с этой стороны...
- Ни фи-га себе!.. - сказал Ромка в соседней комнате, и Василий
встревоженно поднял голову. Судя по тону высказывания, ничего страшного за
стеной найдено не было, но лучше бы, конечно, по комнатам не
разбредаться...
- Ну что там еще? - недовольно спросил Василий.
Ромка появился в проеме, и в руках у него была... Василий моргнул и
поднялся. Книга. Серый увесистый томик с золотым тиснением.
- Вот... - растерянно пояснил Ромка. - Валялась...
Василий взял книгу и тупо уставился на обложку. Лев Толстой. "Анна
Каренина". Осмотрев и ощупав переплет, невольно покосился на вывихнутую
койку. Та же история... Такое ощущение, что томик выпустили с чудовищным
браком: крышка - пропеллером, корешок - вогнутый, даже толщина вверху и
внизу - разная.
- Внутри... - почему-то шепотом подсказал Ромка.
Василий раскрыл томик на середине и вновь моргнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90