Максим Горький
Славный выдался денек. Впрочем, все на свете, чего не коснулась рука
этого хулигана, неминуемо оказывалось славным. Сандалии, например. Взять
подошву - не плоская, как у Люськи с потолка, а утолщающаяся к пятке. Маша
Однорукая, чтобы сотворить этакое чудо, чуть ли не всю кольцевую трубу
изрезала. Шутки - шутками, а пятка-то - трехслойная.
С удовольствием ставя на покрытие ладные ножки в новых сандалиях,
Лика шла на примерку. Обогнув опору, вовремя остановилась и
предостерегающе ухватила Телескопа за пушистое плечико. В каких-нибудь
десяти-пятнадцати шагах на приступочке Клавкиного броневичка сидели и
беседовали дедок Сократыч и Ромка. А вот этой встречи - не надо!..
Хулиган, едва не сломавший всю ее жизнь, был возмутительно весел.
Чего нельзя было сказать о Сократыче.
- Гардеробщиком?.. - донеслось до Лики с восторженным привизгиванием
произнесенное слово, и ее даже передернуло от омерзения. Какой все-таки
негодяй! Другой бы на его месте в ногах валялся, прощения просил...
- Обойдем-ка сторонкой... - сказала она недоуменно уставившемуся
Телескопу.
Они взяли на две опоры левее и прошли по краю площади с пятиэтажкой.
Льдистое покрытие отливало привычными глазу слюдяными тонами. Серой
коробкой из-под обуви маячила вдали "конура". Свернув в проулок между
складчатых бледно-золотистых громад, Лика вновь обрела хорошее настроение
и, когда им попался навстречу смешной косолапый Никита Кляпов,
остановилась и заговорила первой.
- Добрый день, Никита, - приветливо сказала она. - Ну что? Кончился
террор?
Он вскинул вечно опущенную голову и уставился сначала на нее, потом -
на важного Телескопа, прижимающего к груди какой-то сверток. Снова
повернулся к хозяйке и, понятное дело, залюбовался. Лика была хороша.
Сандалии с перекрещивающимися на щиколотках плетеными ремешками,
серебряный балахончик, на шее - проводок, хитро оплетающий три
хрустальные, стреляющие искрами пирамидки.
- Добрый день, Лика... Вы имеете в виду...
- Да вот, то, что творилось... Кажется, унялся наш скандалист.
Лицо Никиты стало вдруг по-детски беззащитным, близко посаженные
глаза поехали куда-то в сторону.
- Я слышал, у вас с ним... размолвка...
Лика рассмеялась. Что ни говори, а забавный человечек был этот
Кляпов.
- Вы мягко выражаетесь, Никита. Ушла я от него. Понимаете? Ушла.
- Что вы говорите... - пробормотал он и пригорюнился окончательно.
- Да бросьте вы, Никита. Трагедии в этом уже никакой нет. Кончилась
трагедия.
Он растерянно оглаживал переносицу, снова, наверное, затосковав по
очкам, которые можно было в любой момент снять и протереть, собираясь с
мыслями.
- Вот и от меня тоже... - грустно сообщил он ни с того ни с сего. -
Ушла...
Заждавшийся Телескоп присел на корточки и сердито чивикнул что-то
непонятное. Не иначе - на родном наречии.
- Вы были женаты? - пораженно спросила Лика, тщетно пытаясь
представить себе женщину, согласившуюся выйти замуж за Никиту Кляпова.
- Да... - вздохнул он, зачем-то осматривая кончик своего ломика. -
Сказала, что я гублю не только себя, но и всю семью... Понимаете, у меня
были неприятности... Как бы это выразиться?.. Политического характера...
- У вас?!
Диссидентов Лика представляла как-то, знаете, по-другому.
- Да, - смущенно улыбаясь, признался Никита. - Хотя сам я - ни сном,
ни духом... Просто работал в обществе книголюбов, заведовал, как ни
странно, клубами... И вот организовали там один такой клуб... Честно
сказать, я так до сих пор и не понял, что они, собственно, натворили, но
шум был большой. Председателя общества выгнали из партии, меня,
естественно, уволили - ну и жена... испугалась, короче...
- Йест! - пронзительно предупредил Телескоп.
Оба обернулись. Действительно, в трех шагах от них стоял жилистый
сухощавый Крест и с ленивой усмешкой оглядывал Никиту.
- Начальнице!.. - издевательски-вежливо осклабился он, отпуская
полупоклон в сторону Лики, после чего вновь повернулся к Кляпову. - Ты!
Трекало! Слазь с метлы! Там у тебя широкий фронт работ...
И Лика увидела, как Никита (пусть смешной, но все же культурный,
интеллигентный человек) на глазах увядает, опадает... Вот он поглядел на
нее виновато, ссутулился - и побрел прочь. Лика растерянно смотрела ему
вслед. Как-то так вышло, что из ее жизненного опыта напрочь выпала
знакомая многим девушкам ситуация: любезничаешь, скажем, с молоденьким
солдатиком - и тут подходит старший по званию...
- Никита!
Он остановился.
- Что вы ему позволяете!.. Как же так можно?..
Перегнул палку Крест, ох, перегнул... Не учел, что Никита - из тех
людей, вытирать об которых ноги можно до бесконечности. Если наедине. Но
при свидетелях-то зачем?..
Секунду сутулая спина под белой складчатой простынкой была
неподвижна. Потом вдруг судорожно передернулась, и Никита Кляпов медленно
повернулся к Кресту. Вперив в уголовника совершенно безумный взор, он
отцепил от пояса авоську с тремя капсулами и шваркнул оземь. Стискивая
ломик, шагнул вперед, и губы его шевелились, словно Никита затверживал на
память какую-то стихотворную строфу.
- Ты! Ерш опомоенный! - пронзительным, срывающимся на фальцет голосом
выкрикнул он, глядя Кресту в глаза. - Гуливаном? Горлохватом
набушмачился?.. Осину - не гну! Устриг?
Оцепенела не только Лика - оцепенел и Крест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90