- Вы правы. Я понимаю, что вы хотите
сказать. Именно так мы и живем... Ничего лучшего мы и не заслужили...
И тут в полной тишине раздался зловещий и какой-то совершенно
нечеловеческий голос. Было в нем нечто демоническое.
- Крест! - неистово потребовал он.
Никита вздрогнул и неуверенно перекрестился. Голос выкрикнул еще
что-то, но уже на не известном Кляпову языке. Из-за противоположного угла
бесшумно выскочил вдруг бесформенный, лохматый комок мрака, жутко просиял
парой круглых совиных глаз - и сгинул в вечных сумерках огромного зала.
Никита остолбенел.
"Лимб... - подумалось ему. - Круг скорби..."
Он двинулся дальше мимо черных зияющих провалов окон первого этажа и,
обойдя угол, из-за которого только что выскочило странное существо
(возможно даже, чья-то неприкаянная душа), достиг стороны фасада. Фасад
также произвел на Никиту самое удручающее впечатление.
- Я должен туда войти? - сдавленно спросил он. - Хорошо... Вы хотите
предъявить мне мое собственное убожество? Я согласен... Но прошу вас
понять одно: как бы вы строго нас ни судили, мой собственный суд - куда
беспощаднее...
Ответа он не получил. Что ж, молчание - знак согласия... Никита
сделал шаг к черной дыре подъезда, и в этот миг зажглось одно из окон
четвертого этажа.

- Все испортишь!.. - прошипела Лика. - Свет убери...
- Как я тебе его уберу? - шепотом огрызнулся Ромка.
- Прикажи, чтобы погас... Да не вслух! - простонала она тихонько. -
Про себя!
Ромка попробовал - и комната бесшумно канула во тьму. Обозначились
жемчужный прямоугольник окна и светлый овал на полу.
- Ну-ка, что он там делает? - Где-то рядом зашуршала туника, и на
фоне прямоугольника появился темный силуэт Лики. - Подойди поближе...
Только голову наружу не высовывай, а то выкинет у первого подъезда - как
раз и столкнетесь... Ага... Стоит, сюда смотрит... Умора - очкарик! И
почему-то в одном башмаке!..
Ромка подобрался к проему и, стараясь не приближать лица к
воображаемому стеклу, вытянул шею, скосил глаза. Действительно, вновь
прибывший стоял, запрокинув голову, и смотрел на внезапно вспыхнувшее и
столь же внезапно погасшее окно. На секунду линзы мощных очков поймали
отблеск дальних колонн и просветлели, сделав новичка похожим на лупоглазых
побирушек. Да он и так на них смахивал - маленький, косолапый, сутулый...
Вид - несчастный, брюки сидят мешком, рубашка выбилась...
Сзади и слева раздался приглушенный удар, и голос Маши Однорукой
негромко, но с чувством произнес:
- Вот мать иху ети! Набросали шоболов прямо в дверях... Хоть бы одна
зараза за собой уничтожила... Наделали уродства, а убирать кто будет?..
Кто это там у окошка? Пузырек, ты, что ли?
- Не-а, - отозвался Ромка. - Это мы с Ликой...
- А-а... - И Маша Однорукая тоже прошлепала к светлеющему в темноте
окну. - Где он там? - шепнула она, бесцеремонно раздвигая Лику и Ромку. -
Эх, какой мозглявенький... Тоже, что ль, не кормили?.. А где мент? Менту
сказали?
- Да он там с Крестом тарелку караулит. В побег решили идти...
- Вот делать людям нечего! - подивилась Маша. - Ну, Клавку я
предупредила, а дедка пускай Пузырек предупреждает...
- А Лешу? - встревожился Ромка.
Маша хихикнула.
- Да Леша-то он в "конуру" и носа не кажет... Не знал, что ли?
- Тихо! - шикнула на них Лика. - К подъезду идет. Куклу надо найти. В
прошлый раз она на третьем этаже была... Этот скок куда? На третий?
- Нет, это наружу... А на третий - через две комнаты.
- А вы его пока по второму поводите. - Лика предвкушающе пожала Ромке
локоть и выскользнула в дверь, тоже налетев на что-то по дороге.

Никита Кляпов шел сквозь второй этаж, и душа его корчилась, как на
угольях. Споткнувшись об очередной ни на что не похожий предмет, он
надолго столбенел, с ужасом вглядываясь в уродливые, но вполне узнаваемые
формы.
- Да, - с отчаянием говорил он. - Я понимаю... Это злая карикатура...
Но вы правы... Мы живем в уродливых домах и делаем уродливые вещи... Мы
забыли, что такое красота...
А вокруг, умножая его муки, мерещились, роились глумливые бестелесные
шепотки:
- Что он сказал?..
- Карикатура...
- Злая...
- Ой, держите меня!..
Ему все время казалось, что из черных дверных проемов слышатся смешки
и сдавленные постанывания, а однажды почудился даже мужской голос. Тихо,
но довольно отчетливо голос произнес с удивлением:
- Ну, такого дурака здесь еще не было...
Кляпов выпрямился и сорвал очки. Комната дрогнула, утратила
очертания.
- Да! - чуть ли не с вызовом хрипло сказал он в черное расплывшееся
кляксой пятно проема. - И это унижение предстоит еще всей Земле - узнать,
насколько ничтожен наш убогий самодовольный разум... Но мы упорны, мы
готовы учиться мыслить по-новому...
Несколько секунд в проеме было тихо и гулко, а потом темнота
взвизгнула и расхохоталась в лицо Кляпову. Хохот, впрочем, тут же
оборвался.
Никита бросился к дверному проему, нацепив на ходу очки, чтобы не
вписаться ненароком в косяк. Вспыхнул свет, поплыли смутные тени. Комната
была пуста. В углу криво торчало какое-то металлическое сооружение,
напоминающее огрызок койки. А рядом на полу лежала книга. Увесистый серый
томик с золотым тиснением.
Никита приблизился и почему-то присел перед книгой на корточки. Как
перед костерком. Взял в руки, прочел название, удивился, раскрыл с
трепетом. Ошеломленно полистал, затем снял очки и принялся лихорадочно их
протирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90