Вернут. Обязаны...
- Обязаны... - язвительно проговорил Ромка. - А может, у них здесь
такой же бардак, как у нас!
- Ничего себе бардак! - возразил Василий. - Вон какой хренотени
понастроили, а ты говоришь - бардак! Тут не бардак, тут порядок.
Цивилизация...
Разговор прервался, и в огромном зале стало как будто еще темнее.
- Вообще-то, конечно, всякое бывает, - не выдержав молчания, снова
заговорил Василий. - В прошлом году на металлургическом штабелировщик
уснул на площадке, куда ковши отсаживают... В нетрезвом состоянии,
конечно... Ну и поставили на него не глядя двадцатипятитонный ковш. Так
розыск объявляли - пропал человек... А ковш там еще целый месяц стоял... -
Произнеся это, Василий возвел глаза к угольно-черному днищу, в котором
паутинчато отражались далекие заросли слабо мерцающих колонн. Летающая
махина, надо полагать, тоже весила не меньше двадцати пяти тонн, да и вид
имела такой, словно собирается здесь простоять как минимум месяц.
История о раздавленном штабелировщике произвела сильное впечатление.
Ромка уперся ладонями в покрытие и рывком подобрал под себя голенастые
ноги. Встал. Вышел, пригнувшись, на открытое пространство. Телефонная
трубка торчала у него из кармана, и крысиный хвост провода волочился по
стеклистому покрытию.
- Так? Да? - сдавленно спросил Ромка у запертого люка и вдруг,
выхватив трубку, ударил что было силы наушником в броню. Брызнула
пластмасса.
- Ты что, сдурел? - рявкнул Василий.
- Откройте! Козлы! - захлебывался Ромка, нанося удар за ударом. - На
запчасти, блин, раскурочу!..
Метнул в бесчувственную плиту остаток трубки и лишь после этого
малость опомнился.
- Вот только одно и можешь... - злобно заворчал на него из-под
тарелки Василий. - Ломать да ломать... Ты за всю жизнь хоть одну вещь
своими руками сделал?
Ромка стоял понурившись. (Рост - выше ста восьмидесяти пяти;
телосложение - сутулое, худощавое; уши - большие, оттопыренные... Цвет
глаз и наличие-отсутствие веснушек - не разобрать, темно...)
- Может, еще сверху посмотреть? - шмыгнув носом, расстроенно
проговорил он. - Там вроде наверху какая-то фигня торчала... Подергать,
покрутить...
Он вытер ладони о джинсы, приподнялся на цыпочки и, взявшись за
покатый край летающей тарелки, попробовал за что-нибудь уцепиться.
Уцепиться было не за что.
- Подсадить, что ли? - хмуро спросил Василий и, кряхтя, выбрался
из-под днища.
Он присел и принял в сложенные вместе ладони Ромкину ногу. Поднял до
уровня груди, подставил погон, потом уперся широкой ладонью в тощую
Ромкину задницу и затолкнул его одним движением на крышу.
- Ну что? - спросил он, отступая на шаг.
Ромка пыхтел и не отвечал - он полз на животе к центру покатого и,
наверное, скользкого купола. Вскоре на фоне гигантских мерцающих колонн
обозначился его согнутый в три погибели силуэт. Видно было, как он, за
что-то там ухватясь, покрутил, подергал... Василий хотел отойти подальше
для лучшего обзора, но тут послышался легкий треск, силуэт неловко
взмахнул длинными руками, в одной из которых мелькнуло что-то непонятное,
и Ромка, съехав на ту сторону, с воплем шмякнулся на пол.
Когда Василий, обежав тарелку, подоспел к нему, Ромка уже сидел и
потирал, морщась, ушибленное бедро левой рукой. В правой у него было
(Василий включил фонарик) что-то вроде квадратного металлического
зеркальца на полуметровом стержне.
- Вот, - виновато сказал он. - Отломилось...
- Да что ж ты за человек такой! - процедил Василий. - Руки у тебя или
грабли? За что ни возьмешься - все ломается!.. Может, она теперь летать не
будет без этой хреновины?..
- А там еще одна такая есть, - сказал Ромка.
Василий открыл было рот - выложить все, что он думает о своем
косоруком спутнике, но тут по темному залу беззвучно прозмеился огромный
огненный знак, причем один из его языков вильнул им прямо под ноги.
Василий от неожиданности подскочил, а Ромку подбросило с пола.
- Берегись! - рявкнул вдруг Василий. - Уйди, на хрен!
Он схватил за шиворот только что успевшего встать на четвереньки
Ромку и отволок шагов на пять прочь.
Летающая тарелка оживала. По выпуклой броне уже вовсю бежали,
потрескивая, фиолетовые электрические разряды. Округлая черная глыба
неспешно всплыла над полом, потом остановилась, и мрак под днищем
зашевелился - бронированная черепаха подбирала конечности и смыкала клюзы.
Затем, приглушенно взвыв, крутнулась - мощно, как турбина, и, обдав лица
волной озона, ушла ввысь стремительным неуловимым броском. А вот куда
делась потом - понять трудно. Такое впечатление, что испарилась на
полдороге...
А по полу прозмеился еще один иероглиф - на этот раз изумрудный.
Правда, теперь уже никто не подпрыгнул: хмуро переглянулись - и только.
- Может, отремонтируется - прилетит? - жалобно предположил Ромка.
Василий злобно молчал, поигрывая желваками.
- Отремонтируется... - проговорил он сквозь зубы. - Кто бы тебя,
придурка, отремонтировал!.. Ну и куда теперь?
Оба одновременно повернулись к зияющей черными окнами пятиэтажке,
причем Василий наступил на что-то и чертыхнулся.
- Да ну ее на фиг! - торопливо проговорил Ромка. - Чего там делать? И
так видно, что нет никого...
Василий, поигрывая желваками, изучал здание.
- Трубку подбери, - негромко приказал он.
- А?
- Трубку свою подбери, - не повышая голоса, повторил Василий и указал
носком ботинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90