Такое впечатление, что где-то снаружи разговаривали. Поспешно вышел
из подъезда и вскинул глаза к одинокому озаренному прозрачно-желтым светом
окошку на третьем этаже. Там, надо полагать, уже вовсю упивались
сладострастием.
Василий выругался - и тут же вновь насторожил ухо. Нет, в самом деле,
где-то поблизости разговаривали... Точнее - говорили. Взволнованный
сбивчивый голос, кажется, принадлежал мужчине и вроде бы доносился из-за
угла.
- ...обо всем человечестве... - удалось разобрать Василию. - ...да и
кого еще, скажите... если бы я верил в Бога... мы запутались, мы
разрушили...
Может, это там дедок с ума сходит? Кроме него, здесь, пожалуй, никто
таких слов и в заводе не держит.
Василий заглянул за угол. Никого. Или это он на той стороне речи
толкает?..
Василий обошел здание с торца и выглянул на ту сторону. По серому
пористому покрытию разбросаны были овальные светлые пятна скоков. А
неподалеку от противоположного угла, раскинув мощные посадочные опоры,
стояла летающая тарелка. Из открытого люка лился нежный розовый свет.
- Крест! - заорал Василий. - Слазь с мохнатки! Шлюмка нарисовалась!
Не тратя ни секунды, метнулся назад, к подъезду. Чуть не наступив на
шарахнувшегося с писком "телескопа", следившего, видать, за Василием из-за
угла, подскочил к козырьку парадного и сорвал один из пластиковых мешков.
Из отверстых темных проемов слышался приглушенный грохот - это с третьего
этажа кувырком по лестнице спускался Крест.
"Не успеем!.." - в отчаянии подумал Василий.
Снова выбежал на ту сторону и увидел, что космический аппарат стоит,
по-прежнему разинув сияющую розовую пасть как раз ему навстречу. Рывок
Василия был мощен. Как он умудрился не влететь по дороге в какой-нибудь
скок, которых там было разбросано в изобилии, для него так и осталось
загадкой. Подбегая, метнул в люк мешок, потом - железяку, и наконец
прыгнул сам. Отбив колени и локти, упал на броневую плиту и судорожно
заполз внутрь. Тут на голову ему шлепнулся еще один пластиковый мешок, по
озаренному розоватым свечением коридорчику запрыгали капсулы, и в тарелку,
поддерживая плетеные на манер корзины штаны, забрался Крест.
Обессиленно привалясь спинами к стенке, оба с одинаково шальными
улыбками долго отдыхивались и ждали, когда закроется люк.
Люк все не закрывался, и Василий, заподозрив неладное, подполз
поближе к выходу - посмотреть, в чем дело.
- Вот это ни хрена себе... - пораженно вымолвил он, поднимаясь на
колени.
В сужающуюся щель между корпусом и основанием аппарели была воткнута
мужская туфля. Не веря глазам, Василий высвободил ее и осмотрел.
(Сорок первый размер, с правой ноги, ношеная, нечищеная, сильно
стоптанная, коричневатого цвета, чье производство - неясно...) Каким же
хладнокровием должен был обладать человек, если перед тем, как покинуть
летающую тарелку, он сообразил заклинить люк туфлей!

Когда серая броневая плита с державной неспешностью опустилась перед
Никитой Кляповым, открывая путь в иной мир, он почему-то первым делом
сорвал с лица очки. Мысль о том, что представители высшего разума вместо
глаз увидят эти уродливые толстые линзы, ужаснула его. Коридорчик сразу
утратил очертания, люк слегка размыло, а наклонная броневая плита, ведущая
к иной жизни, словно бы распушилась по краям.
В результате Никита едва не ступил мимо трапа, заклинил в непонятно
откуда взявшейся щели правую туфлю и лишь чудом достиг земли, не причинив
себе при этом серьезных увечий. Холодноватое жемчужное мерцание обняло его
и наполнило трепетом. Возникло ощущение, что он стоит на дне огромного
замершего в ожидании амфитеатра. "Свершилось", - внятно произнес кто-то в
гулкой голове Никиты Кляпова.
- Я не могу поздравить вас с удачным выбором, - услышал он свой
взволнованный, надтреснутый голос. - Хотя понимаю, что выбора как такового
не было. Вы просто взяли на борт первого встречного... Поэтому, прошу вас,
не судите обо мне... то есть, по мне... обо всем человечестве. Я... - От
волнения перехватило горло, и Никита вынужден был на секунду
приостановиться. - Я ждал вас... Вы не поверите, но я ждал вас всю жизнь.
Да и кого еще, скажите, мне оставалось ждать? Если бы я верил в Бога... Но
в Бога я, к сожалению, не верю... Хорошо, что вы явились хотя бы теперь.
Вы почти опоздали... Мы запутались, мы разрушили все, что могли...
Тут Никита Кляпов уяснил наконец, что говорит в пустоту. Ощутил
спиной некий холодок - и оглянулся. Сзади смутно темнело угрюмое
прямоугольное строение, чем-то неуловимо знакомое и почему-то внушающее
неясный страх. Никита протер очки и дрогнувшей рукой поднес линзы к
глазам.
Строение подобралось и обратилось в хрущевскую пятиэтажку самого
мерзкого вида.
- О Боже... - выдохнул Никита Кляпов.
Не отнимая пальцев от оправы, приблизился к стене, потрогал с опаской
и тут же отдернул пальцы. Стремительно обернулся. Увидел мерцающие заросли
гигантских опор и с благоговейным ужасом возвел глаза к потолку. Потом
вновь недоверчиво воззрился на монолит пятиэтажки. Казалось, еще секунда -
и Никита Кляпов сойдет с ума.
Наконец он двинулся вдоль стены и, дойдя до конца, заглянул за угол с
таким видом, словно надеялся, что строение окажется плоским, как бы
вырезанным из бумаги. Увы, нет...
Никита со страхом оглядел мощный торец дома. Затем лицо его
прояснилось - и тут же осунулось.
- Да, - произнес он с болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90