Святослав Логинов.
Случайность
Каждый год Адольф фон Байер, профессор химии Мюнхенского университета,
получал от магистратуры пригласительный билет на городской бал, внимательно
его прочитывал, благодарил рассыльного и никуда не ходил. Но недавно кто-то
рассказал ему, что Юстус Либих, чью кафедру он занимает вот уже пятый год,
считал своим долгом всегда присутствовать на празднике. И Байер тоже решил
пойти.
Бал начинался в одиннадцать часов вечера, так что день у Байера был
таким же трудовым, как любой другой. С утра он раздал задания лаборантам и
практикантам, поговорил с сотрудниками и ассистентами, ведущими
самостоятельные работы. Потом читал лекции студентам, сходил домой
пообедать, опять вернулся в университет, ответил на письма, выправил
корректуру статьи для журнала и... совершенно забыл о бале.
Вспомнил о ням только когда давал инструкции лаборанту Францу. Тот
оставался на ночь, следить за синтезом, поставленным ещя с утра. Обычно
Байер старался не оставлять Франца одного в лаборатории, Франц был
человеком ненадяжным: лаборантом он лишь числился, а на самом деле был
обычным наямным служителем, но поскольку в этот день были поставлены давно
отработанные синтезы, не грозящие никакими сюрпризами, Байер решил
рискнуть. Он объяснял предстоящую работу, а Франц слушал, почтительно кивая
на каждой фразе.
- Особое внимание прошу уделить горелкам, следите, чтобы кипение было
тихим, без толчков, нагрев контролируйте по термометрам... Хотя, так
вы вся позабудете. Я сейчас запишу... - Байер схватил со стола первую
попавшуюся бумажку. Это оказался пригласительный билет. - Мой бог!
Совсем забыл! - воскликнул Байер.
Тем не менее, он сначала закончил наставления, проверил, чтобы вся
было в порядке, и только потом поспешил к дому, чтобы переодеться.
Разумеется, он опоздал, праздник был в самом разгаре. Распорядитель
ввял Байера в зал, торжественно возгласил:
- Адольф фон Байер, профессор!
Теперь Байер считался представленным присутствующим и мог начинать
веселиться самостоятельно. Но, во-первых, он не знал здесь ни одного
человека. Открывавшие бал почтенные люди, с которыми Байера водил
знакомство, уже ушли, и в древнем "зале пиров" гудела незнакомая толпа. А
во-вторых, Байер решительно не представлял, что он должен здесь делать,
ведь он, по примеру великого Либиха, собирался прийти только на открытие.
Однако, к нему почти сразу подошел заплывший жиром толстяк, втиснутый
в узкий сюртук. Он остановился против Байера и громко спросил:
- Это вы доктор фон Байер?
- К вашим услугам, - отозвался тот.
- Краппп? - рявкнул толстяк.
- Простите? - не понял Байер.
- Ведь это вы сделали искусственный крапп?
- Ализарин, красящее вещество краппа, - лекторским тоном произняс
Байер, - получен Гребе и Линнеманом в то время, когда эти два учяных
работали в моей лаборатории.
- Вся равно, - отмахнулся толстяк, - весь город говорит, что крапп
сделали вы, - он замолк на несколько секунд, а потом, решив, что собеседник
усвоил комплимент, спросил: - А сейчас вы чем занимаетесь?
- Индиго, - коротко ответил Байер.
- О-о-о!.. - уважительно протянул толстяк. - И давно вы за него
взялись?
- Не очень, - рассеянно ответил Байер.
Он вдруг вспомнил, как впервые познакомился с таинственным веществом
индиго. В то время Адольф Иоганн Фридрих Вильгельм фон Байер был худеньким
бледным мальчиком и его звучные имена казались насмешкой. Отец его, в
юности воевавший против Наполеона, хотел, чтобы сын стал военным, мать
мечтала видеть его литератороом. А двенадцатилетний Адольф читал и
перечитывал случайно попавший ему в руки научный трактат Фридриха Вялера -
человека, впервые ситезировавшего органическую субстанцию из неорганических
веществ. Больше всего в этой книге потряс мальчика рассказ о красках.
Только теперь он понял, как неярко одеваются живущие вокруг люди. Материи
были белыми, серыми или выкрашенными в некрасивый бурый цвет дешявой
краской "кашу". Все остальные красители привозились издалека и были дороги.
Даже сами их названия звучали словно имена сказочных восточных городов:
шафран, кошениль, хна. И, конечно же, царь красок - синее индиго. Цена этой
чудесной лазоревой краски была столь велика, что некогда германские
правители даже запретили ввоз индиго в страну, опасаясь, что Германия
разорится, если немцы будут носить платье, выкрашенное в синий цвет. И даже
французский император, с которым так храбро сражался отец будущего химика,
не смог одеть в синие мундиры любимую старую гвардию.
Прочитанная книга не давала покоя, и когда в день тринадцатилетия
родители подарили Адольфу два талера, он, зажав серебряные монеты в кулаке,
побежал в аптеку и купил там порошок индиго, чтобы повтоорить описанные
Вялером опыты. Неделю Адольф ходил с синими руками и с тех пор твярдо
решил, что будет химиком и обязательно научится изготовлять индиго.
Байер тряхнул головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Он сообразил,
что вся ещя стоит в зале, а толстяк назидательно говорит ему:
- Не кажется ли вам, что ваши исследования, в некотором роде,
являются как бы безнравственными?
- Это в каком же смысле, позвольте спросить?
- А то, что крапп прежде стоил двести марок за килограмм, а ваш
ализарин, хотя красит и лучше, но стоит всего шесть марок. И если индиго
научатся фабриковать из каменноугольной смолы, то его ждят та же участь!
Ведь тогда любая крестьянка сможет надеть цветную юбку!
1 2 3 4