Это правило она нарушила лишь один раз в жизни, в Киеве с Костей, и вспоминала об этом без капли сожаления, потому что сделала это по воле интуиции, словно знала, что впереди ее ждет Большая Любовь.
После первого года жизни в Америке ей вдруг нестерпимо захотелось того, от чего она так долго отказывалась и старалась убежать: любви, романтических встреч, переживаний, страстных объятий. Как оказалось, стоило ей лишь расслабиться и подумать об этом всерьез, предложения посыпались, словно из рога изобилия. На одной из вечеринок она заинтересовалась молодым человеком, воплощавшим идеал мужской красоты: высокий, спортивный, светловолосый, белозубый. Интерес оказался взаимным и две недели он не давал Анне прохода, буквально атакуя ее телефонными звонками, SMS-сообщениями и неожиданными приездами в любое время дня и ночи: сигнал его спортивного автомобиля был слышен по всей округе.
И тогда она сдалась, но, как оказалось, для того, чтобы спустя неделю разочароваться: с ним абсолютно не о чем было разговаривать! Последнюю книгу он прочитал в столь юном возрасте, что фамилия автора давно выветрилась из его памяти, географию знал только по названиям увеселительных заведений в том или ином месте, а познания в других областях ограничивались лишь собственным опытом. Ночи напролет с ним можно было разговаривать только о новинках автомобилестроения и… заниматься сексом!
Спустя некоторое время после расставания, Анна познакомилась с другим мужчиной, постарше и посолиднее, но повторилось почти все то же самое с разницей наоборот. Обладая обширным кругозором, он мог часами рассуждать о чем угодно, совершенно забывая о том, что рядом с ним находится молодая женщина, а однажды вскользь заметил, что ничего не имеет против, если у его женщины будут связи на стороне. Восприняв это, как намек, Анна была шокирована!
Попробовав еще пару раз и не найдя то, чего искала, она снова надолго утратила всякий интерес к мужчинам, потому что так и не встретила человека, похожего на Крылова. Мужчину, попав в поле притяжения которого, она бы не задумывалась, правильно или неправильно поступает, к которому ее бы толкала неведомая сила, которому хотелось бы отдаться спонтанно, стремительно, безрассудно! С которым можно было говорить обо всем подряд ночи напролет и можно было молчать. Тоже обо всем. Потому что людям, чувствующим друг друга душой, не нужны лишние слова.
«А вдруг еще не все потеряно? — все чаще задумывалась она по ночам. — Ведь не зря же он ехал за нами вслед в аэропорт! Значит, хотел остановить? Значит, наконец-то понял, что теряет? Но если ему было мало того, что я была готова забыть о своем „я“ и стать просто любящей его женщиной, значит, я должна доказать ему, что могу значить для него гораздо больше, помочь в деле, например!» Если начистоту, именно поэтому она и рвалась в Париж, где ожидала встретить Крылова, который однажды так безжалостно вычеркнул ее из своей жизни. Но триумф не состоялся. Анна об этом сожалела, но, достигнув порога, когда цель становится смыслом жизни, чувствовала, что еще немного, и она станет забывать, во имя чего изначально стремилась достигнуть этой цели…

«Все было напрасно, — грустно подумала она. — Для него не имеет никакого значения, чего я достигла, кем я стала, и вообще, есть ли я на белом свете. То, что он нервничал вчера, вполне объяснимо: не ожидал увидеть, с кем не бывает. Не прошло и суток, как все стало на свои места, а я еще на что-то надеялась».
— Мамочка! — спустя какое-то время услышала она голос Кати и заметила, как требовательно задергалась дверная ручка.
Вскочив с места, она быстро сбросила халат и буквально нырнула в наполненную паром кабину. Дернувшись от капель горячей воды, она лихорадочно стала крутить краны, смочила лицо и волосы и вышла из кабины, набросив полотенце.
— Что случилось, дорогая? — приоткрыла она дверь.
— Это снова дядя Костя, — протянула ей трубку Катя. — Онприглашает меня к Олегу в гости. Держи!
— Да, — ответила она под пристальным взглядом дочери.
— Извини… Я не сдержался… Вчера не взял твой номер, а оказалось, его и Локтионовы не знают. Память на входящие звонки в Надином аппарате только на десять номеров, сразу не записала… Мы с утра, как на иголках, я за тебя поручился, а сказать людям нечего… Ты ведь никогда долго не спала по утрам…
— Да, но ты забыл о разнице во времени. Я стараюсь жить по привычным часам. Скоро возвращаться и не имеет смысла перестраиваться.
— Прости, я совсем забыл, — Костя выдержал паузу. — Я пообещал Кате, что отвезу ее к Олегу. Через час пришлю за вами Малинина.
— Не волнуйся, — успокоила Анна. — Я помню дорогу, и подвезти нас есть кому. Там есть телефон?
— Конечно. Пиши…
— Спасибо. До свидания.
— Подожди…
— Костя, прости, пожалуйста, но Катя меня из душа вытащила, — Анна и вправду чувствовала, что начинает замерзать.
— …Хорошо. До свидания.
Спустя час Анна с Катей ехали позаснеженной дороге к загородному дому Крылова.

Костя сидел, откинувшись в кресле, и, не мигая, смотрел на монитор: «Артюхин Владимир Анатольевич». Надпись с указанием фамилии хозяина квартиры, по которому значился телефонный номер и с которого звонила Анна, высветилась на экране минут пятнадцать назад.
«Все те же фамилии. Бесконечная история, банк „Империал“, — вспомнились ему слова рекламного ролика. — Ивы, Анна Николаевна, абсолютно правы: за три года ничего не изменилось».
Не отрывая глаз от монитора, он поднял трубку зазвонившего телефона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25