Я правильно рассуждаю — юная девушка бросила взгляд на Кэт, и увидев что та кивнула в знак согласия продолжила, — А если скажем в окопе окажется адвокат, то он начнет думать о законах, исках, Женевской и Гаагской конвенции. Если ростовщик, то тот начнет оценивать материальный достаток противника, строить планы на его имущество и так далее.
И, конечно же, им будет гораздо страшнее, чем обычному солдату, которого готовили к войне, и у которого притуплено чувство самосохранения.
— Именно! — встряла Кэт, — Солдат будет действовать на автомате — стрелять, драться, убивать, рисковать жизнью, не особенно задумываясь о последствиях, поскольку воздействие на него окружающей среды и ужасов войны будет притуплено наличием на нем суконной военной формы.
— И эта же форма делает его более упрямым — то есть более стойким и настойчивым в достижении цели! Он может упрямо атаковать врага, не считаясь с тем, что рядом гибнут его товарищи, и, не задумываясь о том, что сам может погибнуть. Он будет упрямо стремиться выполнить приказ, поставленный ему офицером. Так?
— Именно! Задача офицера руководить солдатами. И одной из частных задач руководства солдатами — быстрый поиск решения в незнакомой обстановке или критической ситуации. А критической ситуацией является такая, когда скажем солдат становится похожим на барана, смотрящего на новые ворота. Если солдат впал в ступор, столкнувшись с незапрограммированной ситуацией, то офицер должен немедленно найти выход из данной ситуации и отдать солдату приказ. Приказ может быть и неправильным, но это роли не играет — ибо если не отдать никакого приказа, то солдат или подразделение может выйти из под контроля, а это чревато более худшими последствиями — развалом подразделения и поражением.
— То есть офицер играет роль пастуха?
— Да, можно назвать это и так. Причем играть эту роль он должен постоянно. Если он не будет этого делать, то возникает опасность того, что у его подчиненных может появиться новый пастырь.
— Новый пастырь? Подожди-ка, — Джоана задумалась, — ты часом не о революционерах агитаторах говоришь?
— О них самых. В сплоченном подразделении их работа практически невозможна, ибо солдаты слушают своего начальника, царя и бога — офицера. Но если подразделение запущено и не контролируется должным образом, то люди начинают поддаваться агитации. Причем чем больше человек носит военную форму, тем труднее его сагитировать, у него как бы толще экран, защищающий его от воздействия, а так же больше доверия к начальнику.
— То есть новобранцы легче поддаются агитации? — Джоана вопросительно глянула на Кэт, та снова кивнула, соглашаясь, — То есть они еще не успели стать военными и более или менее мыслят категориями гражданских людей, не привыкли подчиняться? — заметив согласие на лице Кэт, девушка прищурила глаза и выпалила, — И именно поэтому, революционные брожения обычно начинаются на флоте, так?
Кэт округлила глаза от удивления:
— Не поняла. Поясни, пожалуйста!
— Ну, это же просто! На флоте меньше применяют сукно! У матросов рабочая форма из льна или хлопка, и верхняя одежда — помимо шинелей они носят более короткую — бушлаты. А раз меньше сукна, то легче пробить тот защитный экран, которое оно создает!
— Джоана! Господи! — Кэт восхищенно посмотрела на юную подругу, и с трудом подавила желание впиться в ее юные губы страстным поцелуем, — Ты уже превзошла меня! Скоро тебе придется меня учить!
— Спасибо! — Джоана, почувствовав страстный и восхищенный взгляд подруги застенчиво покраснела, — Стараюсь! — ее лицо приняло серьезное выражение, — Давай рассуждать дальше! Допустим, агитаторы действуют, и действуют успешно. В солдатах или матросах посеяны их идеи. Эти разрушительные идеи рвутся наружу. Но они ограничены сукном. Что будет делать человек, чтобы дать им больше свободы?
Кэт ошарашено посмотрела на подругу, и ответила:
— Если честно, то не знаю!
— Люди будут стремиться уменьшить влияние сукна! Они будут делать то, что называется нарушение ношения формы одежды — расстегивать шинели и бушлаты, расстегивать мундиры. Они будут открывать свое тело для получения большей магнетической энергии от агитаторов. Именно поэтому они из солдат превращаются в неуправляемых людей. Поскольку раздобыть гражданскую одежду для них не всегда представляется возможным, то они вынуждены таскать на себе уже ненавистную им военную форму. И тех, кто не успел от нее избавиться, спустя какое-то время вновь ставят под ружье — либо революционеры-агитаторы, либо контрреволюционеры. Поэтому в любой революции после периода, когда люди толпами ходят в расстегнутых шинелях и бушлатах, наступает период, когда их вновь заставляют их застегивать, и становиться вновь солдатами.
— Ты гений! Джоана, ты гений! Тебе нужно учиться любой ценой, чтобы не потерять и развить твои таланты!
— Так я и учусь! Если есть замечательные подруги, то грех не учиться у них чему-то новому! А мы, кажется, увы, приехали!
— Почему, увы? — Кэт удивленно вскинула брови.
— Потому что теперь придется ехать одной в этой железной коробке, и даже не с кем будет поболтать.
— Ну это всего на несколько часов! А потом…, - Кэт прижала юное тело подруги к себе и поцеловала, с неохотой оторвавшись, закончила свою мысль, — А потом нам никто не помешает провести время вместе!
Раскрасневшаяся Джоана, улыбнулась своей старшей подруге в знак согласия.
Девушки вылезли из бронеавтомобиля «Моррис» поежившись от продолжающего лить из серых нимбусов, точнее сказать облаков, дождя. Брошенный кем-то «Моррис», стоял там же где и раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158