– Но ведь ты переоденешься, ты же не поедешь в этом старье? – Люси критическим оком оглядела стройную фигуру матери в потрепанных джинсах и ветровке, также знавшей лучшие дни. – А еще у тебя в волосах торчит несколько листьев.
– Боже мой! Сегодня суббота, вспомни, а в уик-энд никто не наряжается, – рассмеялась Эмбер и наклонила голову, чтобы дочурка смогла вытащить листики, застрявшие в ее густых золотисто-каштановых волосах.
– Я думала, ты поедешь за рождественскими покупками.
– Да-да, ты права. Совсем забыла. Ну хорошо, твоя взяла. – Сквозь упавшие на лицо волосы Эмбер улыбнулась девочке. – Надену что-нибудь получше.
Самозваный судия гардероба своей матери, Люси со всей строгостью определяла, какой туалет подходит для тех или иных случаев, а какой – нет. Тем не менее, не располагая лишними деньгами для приобретения платьев, Эмбер давно перестала подчиняться требованиям моды и нисколько от этого не страдала.
– Так что же ты собираешься надеть? – поинтересовалась Люси, вынув из материнских волос последний стебелек.
– Ну, что-нибудь придумаю.
– Все мои подруги говорят, что ты очень красивая. Когда я вырасту, я накуплю тебе много-много замечательных платьев, – торжественно обещала Люси.
– Спасибо, родная, – улыбнулась дочери Эмбер.
Хотя ей было всего лишь двадцать шесть лет и она еще оставалась – если верить Филипу Джексону – привлекательной женщиной, никогда она, по ее убеждению, не была даже наполовину такой красоткой, как ее Люси. Волна черных вьющихся волос и большие ясные синие глаза придавали девочке поразительное сходство с отцом. Но именно это и порождало трудности для Эмбер. Потому что если обещание Макса вернуться, причинявшее Эмбер столько беспокойства и огорчений, не было пустой угрозой и он действительно вернется, то как, думала Эмбер, объяснить это сходство друзьям и знакомым? А ведь рано или поздно такая необходимость возникнет. Роуз, взволнованная внезапным появлением Макса, правда, не заметила, что они с Люси похожи друг на друга как две капли воды, но не может же, в самом деле, Эмбер надеяться, что все окружающие проявят такую же слепоту. А главное – что подумает сама Люси? Как объяснить такой маленькой девочке столь непростые события прошлого ее матери?
– О, мамочка, перестань мечтать! Прошу тебя, поторопись, а то мы опоздаем! – взмолилась Люси, приплясывая на месте от нетерпения.
– Пять минут на переодевание, и я буду готова! – пообещала Эмбер.
Тяжело вздохнув, она подняла с земли корзину с собранными на огороде овощами и вслед за Люси поспешила к дому.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
– Не паникуй – до Рождества еще целых десять дней, успеешь обежать все магазины!
Напуганная громким нашептыванием прямо в ухо, Эмбер от неожиданности вздрогнула, да так, что едва не выронила из рук многочисленные пакеты с покупками, и резко обернулась. На нее в упор смотрели смеющиеся карие глаза Филипа Джексона.
– Да ты что! – накинулась она на молодого доктора, выхватившего у нее из рук тяжелую ношу. – Я едва жива в этой сутолоке, а ты вздумал пугать меня!
– Пугать тебя я вовсе не хотел, – улыбнулся он. – Но объясни мне, ради Бога, почему в это время года всех охватывает закупочная лихорадка?
– Не знаю. А ведь глупо, – согласилась Эмбер, неторопливо шагая рядом с ним по тротуару. – Но вот интересно, ты-то что делаешь сейчас в самом центре города? Рано утром в пятницу преуспевающему врачу следует быть у себя в кабинете и помогать больным и немощным, – поддразнила Филипа Эмбер.
– Я урвал сегодняшнее утро, чтобы сделать последние необходимые покупки, – сознался он со смущенной улыбкой и тут же пригласил Эмбер зайти в кафе при супермаркете выпить их любимый горячий шоколад с каплей бренди. – Это взбодрит тебя и ничуть не помешает вести машину, – сказал он в ответ на ее возражение, разумно ли пить в середине дня. – С другой стороны, почему бы нам не зайти в ресторан и не пообедать вместе?
– Очень жаль, Филип, но сегодня я не могу, – покачала головой Эмбер. – Мать прикована к постели, у нее жесточайшая простуда, мне надо быть возле матери.
– Ты меня огорчила. Впрочем, скажу тебе по правде, ты и сама выглядишь не лучшим образом, – добавил доктор, профессиональным взглядом окидывая тонкие черты ее побледневшего лица и темные круги под глазами.
– Я в порядке, – пожала плечами Эмбер, хотя, взглянув утром на себя в зеркало, она решила, что краше в гроб кладут. Нынешнее ее далеко не лучшее состояние объяснялось не только тревогой из-за возможного возвращения Макса. Ее глубоко волновало самочувствие матери.
Настал такой момент, когда Эмбер уже не могла скрывать от нее необходимость продажи дома. Вайолет восприняла эту новость именно так, как и предполагала Эмбер. Она до сих пор с ужасом вспоминала дикие истерические крики матери, обвинявшей ее во всех смертных грехах. Затем мать впала в самый настоящий коллапс. И вот уже вторую неделю не вставала с постели, уверяя, что у нее жестокая простуда, и даже отказывалась выходить из своей комнаты. Это вызывало у Эмбер величайшее беспокойство.
К сожалению, все происходившее с Вайолет очень напоминало ее поведение восемь лет назад после крушения торговой империи ее мужа и разразившегося в результате скандала. И, хотя Эмбер старалась убедить себя, что не стоит преувеличивать опасность положения, она понимала, что, если мать так и будет вести затворническую жизнь в своей комнате, придется обратиться за помощью к медикам.
– Хочешь, я приеду и посмотрю твою мать? – спросил Филип.
– Ммм… Пока, пожалуй, нет. Но, если ей станет хуже, я дам тебе знать, – пообещала Эмбер и быстро переменила тему разговора:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44