А если я не хочу? Если она мне нравится?
- Пошли отсюда, - говорю чужакам.
- Ты ее нигде не чувствуешь? - спрашивает Ио.
- Нет.
А если бы и чувствовал, тебе бы не сказал. Мне нужно найти ее без тебя, без свидетелей.
- Ты меня тревожишь, Люцифер, - говорит она.
Я вздыхаю:
- Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, не стоя над телом.
- Фэриен! - восклицаю, потому как вижу, что он делает.
Он склоняется над трупом и пристально рассматривает его пенис. Звучит как - обалдеть! "Пенис трупа". Б-р-р! Меня даже передергивает от омерзения. И это я думал, что это я - дьявол!
А Фэриен-то покруче будет, как он его в руки не взял?
Он смущенно оглядывается на нас:
- Да просто понять хочу, трахались они или нет?
Я хватаю его за плечо и тащу к двери:
- Пошли отсюда, сексуально озабоченный ты мой...
На выходе разрешаю экспертам продолжать работу, мы едва разминаемся с настоящей бригадой из прокуратуры, только не из Генеральной, а из городской, прыгаем в машину и уезжаем.
16.
- Поехали на Подол, - предлагаю чуть позже.
- Это что? - спрашивает Фэриен.
Ну, конечно, откуда ему знать исторические названия районов Киева? Он знает только то, что на картах написано.
- Подол - это... короче, давай на набережную.
Я не настроен рассказывать сейчас, как он строился, кто на нем селился и другие подробности. Подол - он и есть Подол. Хорошее название. Меткое.
- А еще лучше, - говорю ему, - давай к памятнику Богдану Хмельницкому, а дальше пойдем пешком. Хочу показать вам кое-что.
Да ничего я не хочу им показать. Не достойны. Сам посмотреть хочу. Давно здесь не был.
Мы останавливаемся у Софиевского собора (София Киевская его сейчас называют) и идем по площади. Потом - по Владимирской улице. Прямо над дорогой вижу броскую зеленую вывеску "Sofiyskiy", мельком думаю, что это очень правильно, повесить такую вывеску-указатель, хотя, в общем-то, София Киевская и так уже хорошо видна, а потом вглядываюсь внимательнее и вижу, что меленьким шрифтом ниже написано "фитнесс-центр", и мне становится смешно. Вот так вот! Пусть люди думают, что Софиевский - на самом-то деле финтесс-центр, а не какой-то там собор, простоявший несчастную тысячу лет!
Тем временем Владимирская улица плавно перетекает в Андреевский спуск. Тут все равно что Арбат. Картины, поделки, вышиванки, камешки, бусики, статуэтки, всякого хлама навалом. А мне нравится. Я вообще люблю в людях творческое начало, наверно, потому что сам лишен такового начисто.
У подножия смешной Андреевской церкви, нет-нет, никого не хочу обидеть, но цвет у нее, правда, смешной, светло-голубой, невинный, как свежекупленная пеленка, так вон, забыли о церкви, я говорю о ее подножии... там я вижу новенькое - статуи Свирид Петровича Голохвостова и Прони Прокоповны. Статуи мне нравятся. Очень похожи.
Ио и Фэриен, естественно, ничего не понимают и вообще выглядят, как настоящие иностранцы. Они удивлены таким обилием сувениров и поделок, а еще больше удивлены моим поведением. Еще бы... это ж не вы жили шесть тысяч лет среди людей.
Я уже беру в руки перстень из последней коллекции, полдня назад законченной, какого-нибудь Сидоренко или Недайвода, у украинцев вообще фамилии смешные... очень натуралистичные. И не нужно рисовать никаких генеалогических деревьев, чтобы понять, чьи предки чем занимались. Коробейник называет мне цену, смотрит, как легко я сминаю в порошок его "полудрагоценный камень", а на самом деле удачно сваренное стекло, и не знает, как реагировать. Я снимаю задачу, грозящую зависанием всей программы, тем, что просто разворачиваюсь и ухожу.
Иду ниже... ниже... не задерживаясь ни у смотровой площадки, ни у крохотного театра, не обращаю внимания на многочисленные галереи и художественные салоны, хотя и очень хочу зайти. У меня просто нет на это времени.
И останавливаюсь напротив дома под номером 13.
Здесь жил Михаил Булгаков. Он писал обо мне книгу. Нет, не обо мне. Он писал о любви, всегда о любви. Я к любви отношения не имею. Мне сложно об этом говорить.
В этом доме сейчас музей. Если будете в Киеве, зайдите, не пожалеете. Только обязательно берите экскурсовода, без него вы ничего не поймете. В экскурсии есть одна изюминка... впрочем, я вам не скажу, какая... а то будет неинтересно.
А эти идиоты - мои спутники, они даже и не способны ничего понять, хоть двадцать раз перескажи им "Мастера и Маргариту"!
Этот спуск - он особенный. Как Арбат или Монмартр. Здесь есть даже "Музей одной улицы". А вот ходить по Андреевскому спуску крайне неудобно и утомительно. Собственно проезжая часть вымощена булыжником, и мне чуточку жалко Ио, вышагивающую на высоких каблуках. Я лишь усмехаюсь, когда она едва не падает в очередной раз и хватается за мою руку.
Ой... привет, ромашки... надо же... нарисованные красками ромашки на тротуаре... и это настолько в духе Андреевского спуска, что кажется очень правильным. Ромашки на тротуаре - это сродни улыбке ребенка, подаренной тебе просто так.
Потом мы сидим в пришвартованном прямо к набережной кораблике, этаком "ресторане на воде", и завтракаем. Нет, это я - завтракаю, а они - обедают. Рядом - Речной вокзал, старенькие катера ждут желающих покататься по Днепру.
- Экскурсия прошла успешно, спасибо, - без особой благодарности говорит Ио.
Дождешься от тебя благодарности, как же.
- Что помню, то и показал, - отвечаю безразлично.
- Ты это ценишь?
- В каком плане?
- Ну, то, что делают все эти люди - их творчество, здания, история - это имеет для тебя значение?
- А что вы вообще видели на Земле? - интересуюсь в свою очередь.
- Да все мы видели, - это уже в разговор включается Фэриен, - и пирамиды, и Эйфелеву башню, и Пизанскую, и даже город лодок в Гонконге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71