Перелом, конечно, сложный - ну и что, с Елизарьевым можно и дома торчать. А мне как-то кенарь мой с соседнего поста и говорит - у нее, мол, особые интересы есть, она тут душой отдыхает. Я тогда ничего не понял... Вижу только, она от меня не отходит. Мимо не пройдет, чтобы не заговорить. Ну и вот. Я уже у себя в каморке спать наладился, слышу - скребется кто-то. Дверь открываю, смотрю - она. Духами - ну знаешь, прямо прет. Ну и с порога спрашивает - не замерз, мол. Я говорю - есть маленько. Она говорит - а давай по полста грамм дернем? Ну, ты меня знаешь, меня уговаривать долго не надо, тем более дежурные врачи тогда какую-то дату отмечали и уже в отлете были. Ну давай, говорю. Минут через пять она приходит - мама моя, я в жизни такой жрачки не видел. Водки бутылка, "Столичная", литровая, бутерброды с икрой, мяса всякого, колбасы там, рыбы копченой, соленой... В общем, сейчас лучше не вспоминать, а то слюной изойдешь. Ну, давай еще по одной.
Вася налил по маленькой, они молча подняли и выпили. Вторая пошла хорошо, и он почувствовал, как в голове зашумело и захотелось подвигов. Преимущественно сексуальных, в соответствии с направленностью его торчащего члена.
- Ну чего, - продолжал Гера. Дверь заперли, раскидали жрачку на газетке, по рабоче-крестьянски, она сама, представляешь, пузырь откупоривает и нам обоим по пол-стакана. Чокнулись - я смотрю, она эти пол-стакана залпом хлоп и нету. Ну, думаю, я сам интеллигент, но чтобы дамы так пили - еще не видел. Но молчу. Она закусила - и давай нести. И про мужа, что его дома вечно нет, что он ее не любит, что с блядями из райкома комсомола на дачу ездит и в бане парится, а она одна дома сидит... Трепется, а сама по второй наливает. Бля, думаю, так дело пойдет - мы ужремся нахер. Ей-то что - спи себе, а мне на планерку утром. Ну, дали по второй - и ты не поверишь. Она ко мне рядышком на кушетку подсаживается и как бы между делом руку на хуй кладет. А у меня как бы на нее - ну чувствую, не встанет. Ну не красавица она, несмотря на весь ее макияж. Да еще сорок лет - сам понимаешь... А она сидит, яйца мне мнет и в ухо сопит. Мне как-то даже неудобно было марку-то терять. Ну, думаю, может, еще по одной - говорят, не бывает некрасивых женщин... Беру, наливаю, стакан ей в руки даю. Она - хлоп, и даже не закусыват. Хотя повело ее к этому времени крепко - морда вся красная, дышит, как паровоз. Короче, она видит, что мой друг не встает - сползает с кушетки, становится на колени, задирает мой халат и в рот. Причем так классно засосала - тут уже не до красоты, у меня вскочил сразу и на пол-двенадцатого. Профессионалка, короче. Причем, понимаешь, не просто сосет, а аж причмокивает, постанывает, жопой виляет - короче, полный откат. Я сначала думал - она меня просто подбодрить хочет, чтобы я ей засандалил. Когда она изо рта вынула - я думал, так и придется делать. Хотя мне к этому времени уже пофигу было, так она меня возбудила - я бы и на старуху залез. Однако не тут-то было. Она с меня штаны снимает и снова за дело. Только теперь еще и яйца мнет, и пальцем жопу щекотит. Причем сосет понимаешь, ну просто охренительно. Я только спускать - она сразу темп замедляет, я только расслаблюсь - она сразу начинает слюну пускать и быстрее языком двигать... Короче, когда я спустил - я ей, наверное, литр в глотку влил, и чуть не умер от кайфа. А она, понимаешь, все до капли высосала и еще яйца все облизала. Потом встает, как ни в чем не бывало, и снова за стакан. Короче, ужрались мы с ней тогда как поросята...
Вася открыв рот слушал рассказ. На вранье это было не похоже, и его даже трясло от таких возможностей, которые у него тоже могли бы быть во "взрослой" больнице. От напряжения у него даже заныло в яйцах, и жутко захотелось спустить. Впрочем, в больнице это делать было негде - в туалете мерзко и все нараспашку, в палате все слишком чисто и опять же в любой момент может зайти дежурный врач... Правда, один раз Вова не удержался - когда на его дежурстве в палате оказалась молодая девчонка, лет тринадцати, но с вполне оформившейся грудью. Девчонка была в сознании, но как раз вечером ей воткнули димедрол с анальгином, и она спала без задних ног. Вову как раз вечером, накануне дежурства, в очередной раз кинула одногруппница Лиза, как всегда раздразнив до боли в яйцах, нацеловавшись и в самый ответсвенный момент сбежав... Он весь вечер маялся, придерживая сквозь халат вскакивающий при каждом движении член, и возбужденно посматривал на спящую девочку. Девочка спала под простыней - в палате было жарко. Он точно знал, что она голая - после операций одежда не полагалась. Он уже готов был просто спустить где-нибудь в уголке, но мешал Гера. Но к часу ночи ему повезло - Геру забрали помогать в операционной. Как только Гера ушел, как он затолкал ножку стула в дверную ручку, огляделся мальчик, лежавший на второй койке, спал. Он подошел к девочке, отогнул простыню... Она спала на спине, безмятежно раскинувшись и раздвинув ноги. Пухлые выпуклости грудей в полумраке выглядели загадочно. Низ живота покрывали редкие светлые волоски, сквозь которые виднелась уходящая вниз щель. Его член мгновенно вскочил и запульсировал. Сначала он подумал еще больше раздвинуть ноги девочки, но побоялся, что она проснется. Расстегнул халат, достал член и обхватил его рукой...
Мучительно долгое ожидание не прошло даром. Стоило ему качнуть несколько раз, как его охватило знакомое возбуждение и бросило в жар. Не переставая двигать рукой, он представил себе, как раздвигает девочке ноги, прикасается к влажным губкам головкой своего члена, начинает проникать внутрь... На этом моменте у него перехватило дыхание, он судорожно согнулся, и молочно-белая струя выстрелила девочке на живот.
1 2 3 4 5