– Человек у нас пропал, – сказал Черяга.– Что за человек?– Николай Михайлович Заславский, пятьдесят восьмого года рождения, директор фирмы «Ахтарск-контракт», проживает на улице Герцена, 56, квартира 3. Твой участок.Гордон почесал пышную шевелюру.– И давно он пропал?– Позавчера.Гордон расхохотался:– И вы уже хипиш подняли? А как ваш Заславский – не любитель, того, по шлюхам ездить? Или за воротник брать? – И опер щелкнул себя по плотной, докрасна натертой воротничком шее.– Он вчера должен был явиться на важную встречу. И не явился.– Семья у него есть?– Жена.– Живет с ним?– Да.– А она что говорит?– Говорит, ушел из дома позавчера утром и с тех пор не появлялся.Гордон покачал головой.– Ты вроде как из Ахтарска прилетел? – неожиданно спросил он.– Да.– А почему ты за четыре тыщи кеме прилетел, чтобы пожаловаться на пропажу, а жена с улицы Герцена до нас не дошла?– Она считает, что он к любовнице пошел.– А вы так не считаете?– Я уже сказал – он пропустил важную встречу. И мобильник у него не отвечает. Так же не бывает, чтобы у человека два дня не работал мобильник?– Что, много у вас на этом Заславском завязано?– Да нет. Старший помощник младшего дворника.– А чего хипиш?– Шеф во всем порядок любит.Гордон чего-то писал на листке быстрым и мелким почерком.– Как фирма называется?– «Ахтарск-контракт».– А что она делает?– Да закупает чего-то для завода. Оборудование, что ли…Гордон усмехнулся и уставился на своего собеседника круглыми глазами, ужасно напоминавшими два зеленых семафора, просвечивающих тебя насквозь.– Слушай, вот смотрю я на вас, бизнесменов, и меня аж завидки берут. Ну вот ты мне назови какую-нибудь зарубежную компанию, а?– «Чайна стил корпорейш», – автоматически произнес Черяга название самой высокорентабельной в мире тайваньской металлургической компании.– Во-во. Ты скажи, эта «Чайна стил» сырье закупает сама?– Да.– А оборудование?– Тоже.– А когда ей кредит нужен, она сама получает кредит или за нее получает какая-то шарашкина контора?– Наверное, сама.– Так объясни ты, почему у нас не так, а? Почему у вас оборудование закупает «Ахтарск-контракт», а другое оборудование закупает «Ахтарск-договор», а металл продает еще какая-то хреновина, «Ахтарск-гоп-стоп» или как ее там кличут, и так до бесконечности? Сколько у вас этих зиц-председателей, что ты даже не можешь упомнить, чем один конкретный занимался?– Борис, ну зачем тебе это? Ты где работаешь – в УГРО или в ОБЭП?– Я в УГРО работаю, – устало сказал Гордон, – у меня три висяка и девочку вчера изнасиловали, и вон тачка оперативная наглухо сломалась. А я, вместо того чтобы висяк колоть, должен какого-то загулявшего бизнесмена искать, хотя, три к одному, он сейчас в каком-нибудь загородном бассейне девицу трахает…Черяга опустил глаза и сказал:– Мы тачку можем отремонтировать. И вообще…– Что – вообще?– Ну… как сказать, я понимаю, что если человек тратит время, то эта трата должна быть компенсирована…Про компенсацию Черяге велел сказать Извольский. Им же был определен предельный размер компенсации.Гордон поднял глаза и стал рассматривать друга, как некую заповедную лягушку в террариуме.– Тачку отделению отремонтируешь, – сказал он, – а насчет «вообще» еще раз помянешь – вылетишь вон. Ясно?И тяжело поднялся из-за стола.– Ну что, пошли?– Куда?– К супружнице вашего… зиц-председателя…Супругу Заславского звали Эльвира. Это была женщина лет сорока, полная и низенькая, с нескрываемо раздраженным выражением лица. Несмотря на то что на часах уже натикало десять утра, госпожа Заславская все еще пребывала в пышном бархатном халате, непрестанно распахивавшемся и обнажавшем полные и не очень-то аппетитные ноги. Ноги у нее были босые, и Черяга отлично видел жесткие неподстриженные ногти, крашенные облупившимся золотым лаком, и черные волоски, растущие из пальцев.Эльвира и Николай познакомились еще во времена студенческой юности и провели добрую половину совместной жизни, работая за соседними кульманами в одном и том же трубопрокатном НИИ. После начала реформ НИИ, как водится, зачах, Эльвиру сократили, а Николай, наоборот, развил в себе неизвестные дотоле качества и очень быстро влился в ряды всевозможных посредников, брокеров и приватизаторов. Он торговал трубами, лесом, турецкими дубленками и бронежилетами, продавал дорожному фонду щебенку и наконец вытащил счастливый билет, после того как его дядя, бывший инструктор райкома партии, долез до первых замов сунженского губернатора.Николай не был классическим тупорылым племянником, коих бесчисленное количество развелось при всех крупнейших российских компаниях. Эти племянники и сыновья сидели в хорошеньких кабинетах, появлялись на работе раз в неделю, чтобы оттрахать свою секретаршу, проходили, морща нос, по кабинетам, где разрывались между телефоном и компьютером подлинные трудяги, заглядывали в переговорную, где могли очень ловко одним брошенным словом сорвать два месяца готовившийся контракт, и в единственной имевшейся в их голове извилине сидела одна мысль: какой бы косяк они ни упороли – их не выгонят. Они – полномочные послы своего отца, дяди или тестя. У них – дипломатический иммунитет.В отличие от этаких козлов, Николай Заславский был человеком вполне разумным, в меру старательным, и прекрасно понимал очевидную, но редко осознаваемую «сынками» истину: его дядю выставят в любой момент, а комбинат останется. И было бы очень неплохо и после увольнения дяди сидеть все на том же месте… Поэтому в спорах между областью и комбинатом он молча, но верно гнул именно комбинатовскую линию, исподволь диктуя Батьке выгодные АМК решения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27