воскликнула мона Сэниа, припомнив историю о недосягаемой синей птице, которую рассказывал ей Юрг в золотом подземелье их дворца на Джаспере. Разве можно было карать его за это так жестоко?
– Разве мы карали? – удивился крэг. – Мы подарили ему неукротимую силу свершений. Получив возможность управлять его талантом, помноженным на наше могущество, мы ожидали от него, что он начнет объединение соседних дорог под своей властью. Но, как это часто бывает, стратегические планы, намечаемые Синклитом, при тактической разработке рушатся из-за вмешательства посторонних сил. Ты знаешь, что сделали с мальчиком. Это не помешало бы ему стать успешным завоевателем и мудрым правителем всей Тихри, но… Такая малость – старый, выживший из ума фигляр, не способный ни на что другое, как сочинять заманчивые сказки…
– И перед любовью несчастного Оцмара вы оказались бессильны? – с каким-то горестным удовлетворением спросила мона Сэниа.
– Да, – сухо признался венценосный прокуратор Тихри. – Поэтому мы редко позволяем себе экспериментировать с конструированием эмоционального комплекса. Обычно мы используем уже существующее сильное чувство, как это было с тобой. Твоя любовь к сыну позволила нам провести тебя по дороге Оцмара, где уже без всякого нашего вмешательства тебя убеждали в том, что мы – единственные светочи на этой несчастной планете, обреченной на вечные скитания и непреодолимое убожество. Вы ведь знаете, что кочевники не способны на развитие высокой технологической культуры, не так ли?
– Но вы все-таки пытались отнять у меня любовь к моему мужу?
Мона Сэниа услышала в собственном голосе такую беспощадность, что ей пришлось убрать пальцы с рукоятки десинтора.
– Нет, – прозвучало в ответ. – Все было несколько иначе. Прокуратор Джаспера, застигнутый врасплох вашим побегом, был вынужден пойти на крайнюю меру – он приказал твоему крэгу пожертвовать собой. Бесконечно жаль, ведь это было прелестное создание… И неукротимое в своей ненависти к землянам. Вот почему он вложил, не колеблясь, в нанесенный тебе удар каплю собственной крови.
– Разве у крэгов есть кровь?
– Всего одна капля. Лишаясь ее, крэг обречен. Вот почему то, что здесь называют «поцелуем анделиса», явление крайне редкое. И если бы крылатое чудовище, привезенное вами из созвездия Кентавра, не ранило одного из моих собратьев, он никогда не решился бы нанести и твоему воину роковой для него удар.
– Так, значит, Скюз… – Мона Сэниа задохнулась.
– Да. Он, как и все твои спутники, почитал тебя не только как командира, но и как прекрасную, вожделенную женщину. Неистовство, заключенное в капле магической крови, сделало это чувство неукротимой страстью, помноженной на жажду могущества, – ведь каждый солдат мечтает стать, как это у вас называется… генералиссимусом. Другое дело – ты. Мы не смогли бы погасить твою любовь к землянину…
– Ну, спасибо и на этом, – вырвалось у Юрга.
– Но мы внушили тебе, что ты слишком безобразна, чтобы он сам продолжал любить тебя.
Юрг шумно вдохнул воздух, пропахший гарью, по мона Сэниа стиснула ему плечо.
– Потом, – быстро проговорила она.
– Таким образом, – как ни в чем не бывало продолжал крэг, – мы устранили твоего мужа, потому что вдвоем вы бы не удержались от того, чтобы начать наводить здесь разумный, с вашей точки зрения, порядок.
– А зачем вы привязали ко всему этому Таиру? Разве девочка…
Из аристократического, с легкой горбинкой клюва вырвался звук, похожий на смешок:
– Для того же самого – чтобы тебе не пришло в голову устроить здесь то же, что на Джаспере. Нам не нужны войны и прочие катаклизмы. А две женщины, связанные воедино, никогда не способны предпринять что-либо путное.
– Не успели, извини, – сказала мона Сэниа. – Но еще не вечер.
– Твоя дерзость в данной ситуации безрассудна, – мягко заметил крэг. – И если ты полагаешь, что все это, – он повел клювом в сторону догорающего Пятилучья, и игольчатая корона оделась облачком голубых искр, – имеет хоть какое-нибудь значение, то ты ошибаешься. Кочевники быстро забывают об ушедших в небытие городах… И правителях тоже.
– Но ведь туда же должна была отправиться и я. Как же с вашими стратегическими планами?
– А им ничего не грозило. Кадьян хоть и не по годам мудр, по он по годам дерзок и скоропалителен в своих решениях. Ему показалось, что ты ему угрожаешь…
– Я?!
– Его образу жизни. Оцмар, обретя свою мечту, продолжал бы возводить для нее воздушные замки. Другое дело – ты. Он с первого взгляда угадал твой характер и, не желая оставлять тебя рядом с князем, нашептал ему какое-то предсказание.
– Но если бы не чудо, я…
– Чудо? Ты полагаешь, что это было чудом – и когда погас сигнальный огонь над темницей Рахихорда, и когда он сам вернулся к жизни, и когда ты вместо Берестяного колодца попала в золотой, и когда на твоих коленях очутился Неоплаканный зверь, которого ты потеряла в Орешнике?..
Мона Сэниа глядела на него со все возрастающим изумлением, но у нее почему-то не появилось желания его поблагодарить.
– Значит, Кадьян – тоже проклятый?
– Нет, этого не потребовалось. Он и без того был достаточно мудр, чтобы добровольно сотрудничать с нами.
– Знаешь, это звучит как-то уж чересчур по-земному, – заметил Юрг.
– Это одинаково звучит на всех планетах. Просто он знал, чего мы хотим на Тихри, и ему было интересно. Поэтому он по нашему совету похитил младенца…
– Кадьян? – вырвалось у принцессы с такой ненавистью, что стало очевидно – малый приговорен.
– А ты не догадалась? Странно. Когда мы только запланировали твою переброску сюда, я сообщил Кадьяну, что его положение при правящей особе будет зависеть от ребенка со светлой кожей и белыми волосами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102