Но наследный княжич, ясное дело, рос при отце – и при всех его шлюхах, колдунах и фиглярах. Ничего удивительного, что при всеобщем баловстве он уже к пяти годам обнаружил свой характер, преломить который не под силу было даже его собственному отцу. Говорят, мальчишка и дюжины слов не знал, только «хочу!» – и пальцем в желаемое. Получал, естественно, все. Но однажды он захотел… анделиса.
– А как же он мог показать на него пальцем, если анделиса никто не видел? – не удержалась Таира.
– Мальчик уже в пять лет прекрасно сидел в седле, и как-то путь его пролег мимо анделахаллы. Он спросил, что это за странная конура без окон, ему, на беду, объяснили. Он потребовал анделисов с разноцветными рукавами, не зная, что такое почтение, он на всю дорогу смотрел как на сборище игрушек для себя. Но тут он впервые наткнулся на глухое неповиновение. Он приказывал – но его повеление не выполняли. Кого-то он там, говорят, не то собственноручно задушил, не то зарубил… Не помогло. Да тут еще и старый князь вмешался, впервые стал наставлениями донимать. Княжич терпел-терпел, а потом дождался Невозможного Огня, проскользнул мимо стражи, а может, и подкупил ее. Одним словом, он добрался до Травяного Приюта, когда там как раз появились анделисы. Что там произошло, никто не ведает, – говорить о том запрещено и по сей день, но только нашли молодого наследника без памяти среди мертвых тел, и на груди у него… я бы не поверил, если бы этого не видел мой отец, – на груди у мальчика означился след «поцелуя анделиса»!
Великан замолчал, переводя дыхание после столь длинной речи. Слушатели же пребывали в легком недоумении.
– Прости, благородный рыцарь, – решилась наконец принцесса, – но смысл этого иносказания нам неясен.
Лронг поднял голову и пристально посмотрел на нее:
– Может быть, у вас это называется как-то по-другому, но, по тихрианским легендам, анделис, целуя человека, переносит в него каплю собственной крови. И с этого мига в человеческой крови зарождается бесплотный и незримый анделис, который подчиняет себе того, кто до самой смерти будет уже только видимостью, оболочкой. Неистовый дух поселится в нем, подчиняя его какой-то одной цели и делая его несокрушимым в своей одержимости.
– Ну, у нас это не называется никак, потому что у нас просто нет анделисов, – констатировал Эрромиорг. – А одержимые встречаются во всех мирах, и от них везде одна беда.
– А говорили – анделисы добрые, – недоуменно протянула Таира. – Что ж плохого, если кто-то с таким хорошим духом в печенках будет наводить порядок на вашей земле?
Великан как-то встревоженно глянул на нее из-под кудлатых бровей, покачал головой:
– Ты еще слишком молода, дитя, и не знаешь, что у каждого солнечного луча есть тень, как у каждой весны – зима. Они разделены временем или расстоянием, по лишь для поверхностного взора. Неистовая доброта – такое же зло, как и иссушающее летнее солнце, не затеняемое время от времени живительными тучами. И потом, добро, творимое только для себя, нередко оборачивается горем ближнему.
– Ха! – вскрикнула девушка. – Задача решается элементарно: нужно только всем анделисам войти в людей, и все будут хором творить добро. Глазом не моргнете, как у вас будет рай на земле… то есть на Тихри.
– К сожалению, твоя легкая и беззаботная мысль витает далеко от истины, златокудрое дитя. Непреложный закон гласит, что анделис, отдавший каплю своей крови, неминуемо погибает…
– Жалко, – искрение вырвалось у Таиры. – Я думала, все духи бессмертны. А что еще? Ты не договорил.
– Да, есть и еще… Тот, кто отмечен «поцелуем анделиса», может сотворить немало добра. В сущности, Полуденный Князь так и поступал, когда набирал пограничную стражу, возводил дома для смердов, раздавал погорельцам снедь, наводил новые мосты и закладывал бесчисленные фундаменты под следующую весну. Да что говорить – Дорога Оцмара стала самой богатой и безопасной на всей Тихри… Это так. Но вся беда в том, что тот, кто носит на себе знак анделисова проклятья, может нечаянно встретить женщину, в теле которой, так же, как и у него, будет жить невидимый анделис. И это напасть безмерная, потому что не будет преград, которые удержали бы их от нечестивого союза!
– Здрасьте вам, – снова не удержалась Таира, – два товарища по несчастью – и почему бы им не сочетаться, особливо если законным браком?
– Потому, что от соития двоих проклятых, несущих на себе «поцелуй анделиса», рождаются самые жуткие твари, когда-либо обитавшие на пашей Тихри. Ледяные локки, джаяхуудлы, шурушетры, смрадные секосои – все это детища подобных браков. Возможно, и ядоточивые хамеи – отдаленное их потомство. Легко себе представить, что стало бы с нашей дорогой, если бы ее начал заселять таким сатанинским отродьем не кто-нибудь, а собственный князь!
Дружинники незаметно переглянулись. Рассказ Травяного Рыцаря был чертовски увлекателен, но раздражала неуловимость той грани, которая разделяла в нем реальную историю княжеской вотчины Оцмара и нагромождение легенд и суеверий, к которым тут, наверное, относились вполне серьезно; но для джасперян, озабоченных поисками собственного ненаследного принца, знакомство с местным фольклором было, мягко говоря, несколько несвоевременным.
Острее всех это чувствовала сама принцесса. Хотя их появление на Тихри и началось со знакомства именно с вышеупомянутым отродьем, все равно трезвый разум безоговорочно разносил людей и нелюдь на разные стороны бытия: человеческую и магическую. На каждой заселенной планете встречалось и то и другое в самой различной пропорции. Они враждовали, сосуществовали, сутяжничали, побирались друг у друга и, в сущности, друг друга питали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102