Башня, за которой прятался их корабль, громоздилась справа в трех полетах стрелы, а слева, шагах в тридцати от стены, возвышался свежий сруб без окон и крыши. В треугольный лаз, ведущий внутрь, трупонос заталкивал свой груз. Феи уже не было, или она стала совсем прозрачной – до невидимости. Гигант в травяных одеждах закончил свой муравьиный труд и сам скрылся внутри строения.
Мона Сэниа отступила назад и прислонилась к стене. Через несколько минут этот головоногий последует обратно, и она за него возьмется. Не нужно даже будет прятаться в дом, достаточно выйти за стену, там ни одной живой души.
Она достала десинтор и перевела калибратор на первую отметку – легкое парализующее действие. При своей очевидной первобытной тупости, он даже не заметит, что причиной его полусонного состояния будет легкий точечный ожег. Приготовиться… Шаги заплюхали совсем близко. В проеме мелькнула великанская ножища в ременной сандалии. Принцесса вскинула оружие – и остолбенела: кроме этих сандалий, на сером мускулистом теле не было ничего, даже фигового листочка. Мерно покачивая всем, что могло качаться, трупонос прошествовал мимо, не поднимая головы и, как прежде, – не обращая на принцессу ни малейшего внимания.
– Флейж, домой! – бросила она отрывисто, делая шаг в сторону и уже в следующий миг оказываясь под привычным сводом командорского шатра.
Ее напарник в неизменном изумрудно-морковном обруче появился там почти одновременно с нею. По его всегда насмешливому, по сейчас абсолютно непроницаемому лицу нельзя было определить, что именно и в какой полноте он лицезрел.
В каюте было пусто, но снаружи доносились приглушенные голоса.
– Где все? – строго спросила принцесса. Как-никак, а похищение Юхани стало возможным именно потому, что на корабле не оставалось караульных.
Но в отверстии верхнего люка тут же показалась голова Киха:
– Все здесь, принцесса. Дым сторожат.
Она выбралась наружу. Развалины старинной башни образовывали гребенчатый навес, под которым потрескивал аккуратный костерок. Четверо дружинников, простерев над ним руки, ловили дым и тут же отправляли его подальше наверное, в проклятое ущелье. Над огнем на прогибающихся прутиках скворчало мясо. Останки свежеразделанной тушки уже лежали на дне естественной ямы, костер вместе с обедом в одно мгновение мог отправиться следом за дымом. Придраться было не к чему.
Таира с засученными рукавами и голодным блеском в глазах была готова грудью защищать жаркое:
– Мы не крали, он от стада отбился. Одним словом, сам напросился…
Мона Сэниа устало опустилась на камень:
– Да я разве против – святое право скитальца…
Девушка взяла один прутик, понюхала, протянула принцессе. С мяса закапало. Мона Сэниа загородилась ладонью:
– Нет, без меня! – отшатнулась она. Подняла глаза и поняла, что напрасно не сдержалась: теперь никому кусок в горло не шел. К чертям. Женским нервам не место в походе. Дружина должна быть сытой и боеспособной.
– Гуен кормили? – спросила она, вонзая зубы в истекающий соком и чуть обугленный по уголкам кусок.
– А как же – ее добыча. Между прочим, тебе досталась печенка. Телячья. Единорожья. А у тебя неприятности. Да?
Мона Сэниа подняла на девушку тяжелый взгляд – не в первый раз у нее зарождался вопрос: откуда у этой непрошеной земной гостьи такая легкость в обращении с ней, высокородной принцессой и командором боевой дружины? Не может быть, чтобы в жилах этого подростка не текла хоть капля королевской крови. И потом, где это она так быстро и в таком совершенстве овладела языком Джаспера? Вероятно, на Земле существуют такие же магические шлемы, как и у ее верного Гаррэля, ее пажа из рода королевский лекарей.
Но это все потом. Сейчас все мысли, все силы направлены на одно: Юхани. Юхани. Юхани.
– Я ничего не сумела сделать, – проговорила она, с трудом разжимая сухие губы. – Надо как-то переменить образ. Меня или боятся, или раболепствуют до полного идиотизма. Принимают меня за какое-то сибилло.
– Как, как?
– Сибилло. Делло-уэлло сибилло.
– Ну, делло-уэлло – это что-то вроде трали-вали. А вот сибилло… Девушка внезапно вскочила, так что ее импровизированный шашлык угодил прямо в костер, и захлопала в ладоши – Это просто чудо! Ничегошеньки менять не надо, тебя приняли за ведьму, за шаманку, ты теперь из них можешь веревки вить! Давай, пошли туда, и прямо во дворец. Ты и я.
– Нет, – сказала мона Сэниа, но в голосе ее уже не было прежней твердости. Тобой рисковать я не могу. Там с чужими девочками разговор короткий.
Она не стала уточнять.
– Подумаешь! – пожала плечами Таира. – Ты сама говорила, что можешь перенести целую лошадь – пардон, боевого коня. Так что в случае опасности хватай меня за шкирку, как котенка, благо воротник у куртки рассчитан на когти моей Белоснежки, прыгай в свое ничто – и мы в безопасности.
– Ну, и чего мы добьемся?
– А вот чего: тебя приняли за какое-то сверхъестественное существо, в этом мире, судя по их поведению, реально обитающее. Прекрасно. Уж если кто и знает о твоем сыне, то именно такое сатанинское производное. Вот мы и потребуем, чтобы нам устроили встречу с настоящим сибиллой.
Мона Сэниа с изумлением смотрела на девушку. В этой изящной головке, осененной блестящим коконом темно-рыжих волос, рождались ясные и единственные решения. Почему ей самой не приходили в голову такие элементарные, трезвые мысли?
Да потому, что ее собственная голова раскалывается от отчаянья. Ее малыш в чужих, злобных руках, и нет никаких намеков на то, каким образом она нет, они обе, что еще загадочнее, – могут заслужить его возвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102