Проверить это было невозможно
- несколько веков назад прапрапрадед Асмура посадил на этом месте дерево,
а когда ствол достиг требуемой толщины, искусные сервы обрубили ветви,
выточили резные ступеньки и перильца, укрепили их чеканными накладками и
подпорками.
А потом вокруг лесенки возвели еще одну замковую башню. И не потому
ли, что в неистлевших еще корнях цепко хранилась древняя тайна, эту
лесенку, ведущую в вечерние покои, так любила его мать?..
Он в последний раз коснулся душистых перилец и шагнул в малую
переднюю, дверь из которой вела на конюшенный двор. Пара
сервов-чистильщиков, возившихся с его сапогами (из которых правый всегда
был почищен добросовестнее, чем левый), приветствовала хозяина неяркой
вспышкой голубых нагрудных фонарей - было известно, что эрл Асмур, сам
предельно молчаливый, шума и возгласов не любил. Но вот третий серв,
совершенно определенно валявший дурака в неположенном ему месте, попытался
незаметно ускользнуть за порог, никоим образом не поприветствовав хозяина.
Скверно, десинтор остался в гадальной, придется за ним возвращаться, а это
дурная примета.
Мысль эта была бесстрастна и не окрашена ни гневом, ни даже
раздражением. Он легко взбежал обратно, нашел оружие и, отпихнув
услужливых близнецов, бросившихся к нему с сапогами, тяжелым ударом ноги
распахнул дверь. Третий серв улепетывал, перекатываясь на кривых ножках, и
если бы не косой свет первой луны, которая уже успела взойти, Асмур
наверняка упустил бы беглеца. Но длинная тень мела двор, выдавая бегущего,
и шипящий всхлип десинторного разряда отразился от зубчатых щербатых стен.
Серв вспыхнул, как пустая канистра, и размазался маслянистым пятном
по известковым плитам. Крэг брезгливо поежился, и Асмуру передалось это
движение.
- Все правильно, дружище, - негромко проговорил он, - когда надолго
оставляешь дом, в нем все должно быть в порядке.
Теперь - дорога. Разумеется, он мог бы перенестись к цели своего
вечернего путешествия так же естественно и мгновенно, как на исходе ночи
они вдесятером отправятся к зловещим звездам Костлявого Кентавра. Но он
желал проститься с Джаспером, прекрасным и пустеющим Джаспером, который он
не променял бы и на все семь сказочных созвездий Материнского Сада, и
прощанье его состояло в том, чтобы омыть лицо серебристым лунным воздухом
и наполнить каждую клеточку тела памятью запахов и отзвуков, переливов
света и тяжести.
И когда кто-то из тех, кто последует за ним, утратит хотя крупицу
собственной памяти - долг его, командора Асмура, поделиться с ним, ибо
клад воспоминаний - единственное из сокровищ, которое нельзя уменьшить,
отдавая часть его ближнему.
Он подтянул отвороты походных сапог, сдернул с единорожьей головы,
прибитой над входом, плетеную из змеиных жил нагайку и послал в
сгущающуюся темноту гортанный, никаким сочетанием букв не передаваемый
звук - родовой клич Муров. И тотчас в ответ раздалось высокое,
нетерпеливое ржание - видно, конь застоялся и, угадывая дальние сборы
своего хозяина, страшился, что его с собой не возьмут.
- Ко мне! - крикнул Асмур, чтобы доставить ему удовольствие услышать
хозяйский приказ, а конь уже вылетал из конюшни, расправляя крылья и играя
блеском вороной чешуи.
Бесконечно длинным, грациозным прыжком преодолел он расстояние от
конюшенной башни до порога замка и опустился перед своим господином,
подогнув передние ноги и одновременно складывая боевую чешую, которая не
позволила бы никому постороннему не то что оседлать его, а даже
приблизиться к нему. Краем глаза Асмур отметил, что при этом движении
конь-таки ухитрился задеть отточенными, как бритва, защитными чешуйками
левое крыло крэга. Показалось, или они действительно не ладили? Во всяком
случае, если и показалось, то не в первый раз.
Крэг флегматично поднял крыло, расчесал когтем султан над теменным
глазом и также спокойно, игнорируя агрессивный выпад со стороны коня,
скользнул атласным опереньем по рукаву камзола и снова замер в своей
обычной зоркой недвижности.
- Ты мне побалуй - оставлю в самом тесном закуте, - пообещал Асмур, и
конь испуганно захлопал глазными заслонками. Окрик был риторическим - ему
в любом случае пришлось бы взять коня с собой, а последний просто не смел,
не мог, да что там говорить - генетически был не способен не повиноваться
хозяину, так как вел свою родословную от рыцарских коней основателя рода
Муров. Вероятно, надо было попросту приказать ему воспылать к крэгу
безмерным дружелюбием.
Но почему-то Асмур, не в первый раз озадаченный взаимоотношениями
между конем и крэгом, такого приказа не отдал. Нахмурившись, он наклонился
и стянул узлами пряди стремянной шерсти, выбивающейся из-под крупных
пластин чешуи. Вдел сапог в волосяную петлю, одним толчком очутился в
седельном гнезде. Все это мерно и неторопливо, как и подобает
владетельному эрлу. Не говоря уже о том, что, может статься, садился на
коня этот эрл в последний раз.
Ведь козыри - ночные...
Конь, игриво изгибая шею, расправлял крылья, подставляя их голубому
лунному свету. Делал это он, несомненно, в пику крэгу, который по
сравнению с конем казался куцым птенцом.
- Но-но, - примирительно сказал Асмур, похлопывая коня жесткой
перчаткой и одновременно проводя подбородком по тугим перьям, укрывавшим
наплечники камзола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54