Этот последний примирил его со всей тройкой.
Оставались младшие. На них надо было глядеть позорче.
- Ких. - Этот - южанин, семья владеет чуть ли не миллионом
сервов-ткачей. Крэг темно-синий с белым клювом. Неплохо.
- Пы. - По лицу не скажешь, что ума - палата, зато силач невероятный.
А крэги у них с Кихом совершенно одинаковые.
- Гэль...
Асмур небрежно скользнул взглядом по самому младшему, и вдруг глаза
его против воли прищурились, брови сошлись. Как он не заметил этого с
самого начала?
Пестрый крэг!!!
- Заводите коней на корабли и устраивайте старых крэгов, - негромко,
даже с излишним спокойствием проговорил он. - Мы идем к Серьге Кентавра,
самой яркой звезде выпавшего нам созвездия. Готовьтесь, ее планеты таят в
себе опасности достойные истинных воинов!
Еще секунду все смотрели вверх, на сияющую бледно-золотую крапинку,
расположенную между Ухом Кентавра и его Уздой, почти отсюда невидимыми;
затем девять шпаг блеснули в лунном свете, отдавая принцессе прощальный
салют, и разномастные кони зацокали по выщербленному бетону к светлым
громадам кораблей. Для того, чтобы пройти через _н_и_ч_т_о_, недостаточно
воспользоваться картой или расчетами - нужно обязательно зримо представить
себе ту точку, в которой ты хочешь очутиться. Слабо мерцающие створки
люков разомкнулись, люди и кони исчезли внутри этих коконов, и теперь
снова могло показаться, что это - просто гигантские матовые фонари, вроде
тех, что прячутся в глухой зелени королевских садов.
И только тогда эрл Асмур спрыгнул с коня и обернулся к своей жене.
Они стояли друг против друга, почти одного роста, и если мона Сэниа из
всех сил сдерживалась, чтобы не выдать при посторонних своих чувств, то
Асмур не находил даже слов. Душа его была пустой, словно собственный
родовой замок. От юношеского пыла, с которым он поднял глаза на
королевскую ложу много лет назад, не осталось ничего, кроме преданности, и
Асмур сознавал, что это его беда, а не его вина: Джаспер медленно умирал,
и первое, чему суждено было исчезнуть в этом гаснущем мире, была любовь.
Он печально смотрел на жену. Знает ли она, что козыри, которые им
выпали накануне похода - ночные? Так вот, если кому-то и не следует сюда
возвращаться, то это именно ему.
Они ничего не сказали друг другу, он только коснулся губами ее лба,
словно напоминая о завещании. Потом круто повернулся и пошел к
центральному кораблю, который как будто вырастал при его приближении.
Желтый, как тыква, шар дал трещину, она разошлась ровно настолько, чтобы
провести коня, осторожно прижимавшего к себе сложенные крылья. Затем
стенки снова сомкнулись и разом потеряли свою матовость. Теперь сквозь них
Сэниа отчетливо видела коня, разлегшегося на ковре, устилавшем пол
центрального помещения. Асмур, словно забыв, что принцесса все еще видит
его, отстегнул плащ и перевязь, и осторожно чтобы не повредить ни одного
перышка своего крэга, облачился в мягкий полускафандр отливающий лиловым -
все так спокойно и деловито, о древние боги, как спокойно и деловито!
Теперь это был уже не ее Асмур, одинокий непобедимый эрл, у которого она
сама, своей королевской волей встала на пути - вот захотела, и встала,
явилась однажды в полуночном замковом саду, а потом еще в фехтовальном
зале, и в книгохранилище... Он никогда не позволял себе даже коснуться
края ее платья, и если бы не его внезапный отлет, она никогда не решилась
бы сама сказать ему: "Возьми меня в жены!"
Ну, вот она и сказала, и потеряла семью, и не приобрела ровным счетом
ничего. Она с горечью и изумлением смотрела на безликий непрозрачный
скафандр, укрывающий сразу и человека, и слившегося с ним крэга, и он
напоминал ей осьминога, медлительного и бесчувственного...
Желтые непрозрачные тени наползли на корабль со всех сторон и
сомкнулись, так что ей уже ничего не было видно - малые корабли слились с
центральным, образуя одно исполинское соцветие, теперь это был словно
кусок пчелиных сот, неразделимый, монолитный. Старшие братья, обучая ее
обязательному искусству проходить через _н_и_ч_т_о_, не раз говорили, что
одинокому кораблю, как и одному человеку, чрезвычайно трудно добраться
даже до ближайшей звезды; слив же корабли воедино в один ячеистый диск и
объединив волю людей, можно достигнуть даже самых отдаленных уголков
Вселенной...
Исполинские соты начали вибрировать, размываться; желтый вихрь
опоясал их, с непереносимым свистом буравя пространство. Сэниа
почувствовала, что нежная головка ее крэга отделилась от волос и
запрокинулась назад, терзаемая пронзительным звуком, и на несколько секунд
девушка потеряла способность видеть; когда же вой оборвался и прохладный
невесомый капюшон снова лег на ее голову, возвращая ясность взгляда,
медовый вихрь беззвучно крутился над пустыми плитами, словно на месте
догоревшего костра.
Что-то голубело под ногами в лучах последней луны; мона Сэниа
нагнулась - это была магическая карта, последняя в игре, зловещий
Костлявый Кентавр, начертанный темно-лиловой тушью, предрекающей смерть.

6. СЕРЬГА КЕНТАВРА
Чужое солнце было тусклым и раздражающе агрессивным: ни с того, ни с
сего оно взрывалось сатанинскими протуберанцами, и тогда голубые яростные
пятна, вращаясь и стекая к полюсам, источали смертоносные потоки лучей, от
которых с трудом защищали уже не стены единого ячеистого корабля, а мощная
психотронная броня, которую порой приходилось держать по нескольку часов
подряд, ни на миг не ослабляя напряжения воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54