Так что до выхода, так сказать, на финишную прямую (еще одно выражение Юрга, здесь звучащее несколько диковато) она успела споткнуться и растянуться на камнях не более трех раз; но зато от громадных, в добрый кулак, не то жуков, не то кузнечиков, то и дело бросавшихся на нее сверху, она успевала увернуться — как видно, эти твари привыкли нацеливаться на менее подвижных туземцев, и им оставалось лишь разочарованно забираться обратно, под многоярусную крышу, оставляя за собой толстую пушистую нить паутины.Но когда крытая галерея кончилась и она выбежала на открытую площадку, стало ясно, что торопилась она совершенно напрасно: кучка понурых невестийцев замерла возле приземистой, всего в человеческий рост, плоской крыши подлесья, и голова сирого скитальца Горона, увенчанная короной ухоженных кудрей, так всегда изумлявших принцессу, вздымалась над толпой.Жгучая иголочка досады прошила все тело от горла до коленок: в этот рассветный час Горон должен был принадлежать ей, и только ей.Не спеши досадовать — приглядись хорошенько.Ой, и правда: несколько молодых мужчин уносили прочь от селения травяную сеть с едва прикрытым телом, а следом еще двое уводили под руки тщедушного до полупрозрачности старца. Как печально, хотя все это в конечном счете и не касается. Раздражение прошло… нет, не прошло — растеклось по всему телу, заставляя каждую его клеточку томительно зудеть. И с чего бы?Словно почувствовав ее приближение, Горон резко обернулся, и какое-то коротко брошенное им слово заставило всех торопливо нырнуть под лиственный навес, откуда при этом смрадно пахнуло нечищенным стойлом — стало очевидно, что злосчастный Порух целиком располагается в обширной, абсолютно не проветриваемой ямине.Сэнни заторопилась приблизиться к Горону, наскоро придумывая повод для оправдания своей задержки, но он опередил ее:— Успела, — кивнул он. — Хорошо. По здешним поверьям чем больше людей провожают уходящих по Дороге Прощальной Любви, тем легче им расставаться с жизнью.— Да уж, — бездумно сорвалось у нее с языка, — легко ли в таком возрасте карабкаться на гору…Под длиннющими (наверное, при таком-то солнце других и быть не может!) ресницами странника словно что-то блеснуло.— Гору? Почему ты так решила?Она смущенно покраснела — ну прямо девочка, которую поймали за подсматриванием в щелку.— Ну… Я однажды видела кости на довольно приличной высоте. Даже не представляю себе, как это здешнее старичье по таким кручам карабкается, да еще перед самой смертью. Но ведь не устраивать же кладбище под боком у собственного селения!Под тенью его загнутых ресниц ей снова померещился фосфорический блик, но, скорее всего это был отблеск занимающейся зари.— Наблюдательность. Редкостная черта для твоего возраста, — медленно проговорил Горон. — Но для правильных выводов у тебя недостает опыта. Кладбища нам не нужны — солнце сжигает тела за несколько дней, а ночные летуны и паданицы растаскивают частицы истлевшей плоти. Но если ты действительно видела останки, вознесенные па недосягаемую высоту, то знай, что это — кости нетопыревых прислужников. Они тайно уползают подальше от своих селений — потому их и прозвали «поползнями» — и передают ночному дьяволу все то, что слышали и в собственном подлесье, и от пришлых людей, за что эта полночная тварь и спасает их тела от падальщиков. Поэтому я боюсь, что ему известен каждый твой шаг. Ведь Нетопырь близко. Очень близко.Она недоверчиво вскинула голову: а он-то откуда это знает? Но пряди волос, обрамлявшие хмурое лицо, тут же шевельнулись и сдвинулись, точно шторки; теперь она угадывала только сухо сжатые губы с опущенными углами, да густую тень ресниц. Маска. Но если это маска, то зачем же еще и ее прятать под завесой волос?— А почему ты не боишься, что ему известен каждый твой шаг?Он, точно не расслышав ее слов, отвернулся и направился к щетинистой кровле подлесья. Наклонившись, негромко что-то проговорил. Почти тотчас же из-под колючих листьев высунулась палка, приподняла какую-то ветвь, так что образовалась дыра вроде бойницы, и оттуда вместе со струей навозного аромата в руки Горона перекочевали традиционный кувшин и корзиночка с разной снедью. Он принял все это как должное, даже не поблагодарив, вернулся к Сэнни и благосклонным кивком пригласил ее следовать за собой.Шаг, легкий и размашистый, заставил ее пуститься следом едва ли не вприпрыжку; они вернулись в затененную аллею, где в нижней мягкой листве суетливо копошилась какая-то непевчая летучая мелочь. Горон величественно опустился на плоский камень (как на трон — отметила про себя принцесса), нимало не заботясь о том, как устроится его спутница.Хорошо разыгрываемая царственность этого бродяги ее нисколько не раздражала, а скорее забавляла, поэтому она просто наклонилась, расчистила себе местечко от мелких камешков и уселась прямо на теплую землю в своей любимой позе, подтянув коленки к груди и охватив их руками. Едва уловимая пульсация почвы, так поразившая ее в прошлый раз, чувствовалась и на этом месте, смутно доносились какие-то звуки, вроде журчания. А может, это и не корень дерева, а подземный ручей? Но спрашивать о таких мелочах не стоило — было очевидно, что Горон собирается о чем-то поговорить.— Ты пугал меня Нетопырем, — напомнила она. — А сам…— Привычка. Я давно смирился с тем, что он следит за каждым моим шагом, — проговорил Горон, и голос его прозвучал глуше обычного. — И теперь я уже не знаю, то ли он — там, где я, то ли я — там, где он.Она от удивления чуть не вскочила на ноги:— Постой, постой, так значит ты… как это… тоже поползень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162