Запретный мир маггиров, в свою очередь, стал сказкой в сказке; теперь под его тепличными сводами звучало еще одно почти сказочное предание — все это напоминало ей диковинное яйцо, выточенное из бивня морского чудовища не сервами, а живыми мастерами зеленого Джаспера в глубокой древности, еще до Темных Времен. Тончайшее костяное кружево позволяло увидеть целых двенадцать резных яиц, расположенных друг в друге, и это рукотворное чудо было одной из величайших драгоценностей королевской сокровищницы.Здесь же мерцающая таинственная шелуха, которая так медлительно осыпала свои чешуйки, скрывала в своей глубине ядрышко, которому вообще не было цены: сведения о долгожданном талисмане. Поэтому как бы ни подгоняло ее время, она должна была дослушать Горона до конца.— …главенство. Строго говоря, — звучал между тем усыпляющий голос, — это нельзя было назвать ни войной, ни даже борьбой за первенство: Ка, не имевшие души и потому не способные желать, самосовершенствовались просто потому, что такую задачу перед ними поставили люди; зато мышланы подобно любой живой твари больше всего на свете ценили как собственную жизнь, так и безопасность всего своего рода. Для этого им нужно было внушить людям веру в то, что они жизненно необходимы и абсолютно незаменимы.Ты опять засыпаешь!Потому что пахнет сладкими снами. Сейчас встряхнусь.— Мышки — и внушить что-то людям?..— Мышланы. Судя по всему, это были очень сообразительные мышки. Потому что они нашли наиболее убедительный способ достигнуть своей цели: это была лесть.— Это как: «Ах, какие вы большие, да какие вы бесхвостые, да какие вы прямоходящие…» Горон, это неправдоподобно даже для сказки.— Неправдоподобно? И, тем не менее, это была лесть, возведенная в ранг религии.— Ты не упоминал о том, что у кампьерров были боги.Были. Правда, в глубокой древности. Затем за ненадобностью они как-то забылись, ведь самый простейший Ка мог создать иллюзию, затмевающую любой божественный акт. И тогда эти мышастые приживалы начали исподволь, ненавязчиво внушать своим хозяевам, что на свете есть единственное высшее существо, по своему могуществу равное позабытому богу, и это существо — Человек. Нет никого превыше Человека! Все — для Человека!— А знаешь, очень мило звучит.Кончики его волос снова, как по команде, завились мелкими колечками.— Мило… Ты не берешь на себя труд это представить: все — для каждого человека.Пришлось взять на себя такой труд.— Пожалуй, да, — сказала она после непродолжительного раздумья. — Бардак получается.— Что?А вот этого она объяснить не могла — нечаянно слетевшее с ее губ словечко было из тех, коими ее благородный эрл в последнее время обогатил словарный запас своих дружинников; на Джаспере оно не имело смыслового эквивалента, на Невесте, по всей вероятности, тоже.— Не обращай внимания. Магическая присказка. Да, кстати о магах: а они-то почему молчали, не вмешивались?Может, хватит? Ты задаешь уж слишком много вопросов.Что поделаешь — характер такой.— Вмешались. Но позднее, когда время было уже безнадежно упущено. А пока жизнь человеческая протекала как сплошной непреходящий праздник: в честь новоявленного божества устраивались феерии, сочинялись музыкальные представления с огненными забавами и пиршеством, длящимся по много дней; воздвигались храмы, стены которых были исписаны одами и гимнами; самое непостижимое заключалось в том. что все это творилось по подсказкам скромных, остающихся в тени мышланов. То, что совершенствовались Ка, было у всех на виду; но насколько развились умственные способности мышастой живности, можно было определить только оглянувшись назад из более поздних времен. Но человечество шло к своему закату не оглядываясь, и никому в голову не приходило, что мышланы догнали в своем развитии людей, и Ка… а может быть, превзошли и тех, и других.— А ты не допускаешь, что они с самого начала были такими, только у них хватало хитрости скрывать свое превосходство?И опять сквозь вроде бы непроницаемую пелену волос, поверху золотящуюся сердитыми колечками, как будто пробилась вспышка невидимого света — полыхнуло, обдало колючим жаром.— Возможно. Но твоя преждевременная, недетская мудрость меня постоянно озадачивает. Я слишком мало знаю о мышланах, записи о них скудны и пренебрежительны…— … что заставляет сомневаться в их достоверности.Да прекрати же!Все, все, все. Замолчала.— Бесспорно. Поэтому я на твой вопрос ответить не рискну. Во всяком случае, у мышланов хватало ума скрывать свои способности, и во всех восхвалениях, возносимых ими, в первую очередь звучало одно: нет и не может быть во Вселенной существа, не то что превосходящего, а хотя бы равного человеку.Пожалуй, если четвероногие подхалимы делали это не из примитивного раболепства, а с какой-то дальней целью, то они и впрямь были умнее древних невестийцев.— Летописи. Все, что первопоселенцы хотели сохранить для потомства, они наносили здесь на стены пещер, — продолжал витийствовать Горон, — там встречается не слишком много рисунков — то ли нашлось мало пригодных для того стен, то ли на исходе оказались силы тех очевидцев, которые еще способны были запечатлеть то, что перенесла сюда их память; до наших дней лишь в Древнехранище сохранились пещеры, где записаны хроники последнего периода владычества мышланов. Там говорится, что по подсказке этих тварей люди начали сооружать исполинского идола, высекая его из белого утеса, поднимающегося из моря прямо к облакам; он был так высок, что вершина его постоянно была укрыта туманом. Над гигантской статуей трудилось несколько поколений добровольных ваятелей и золотильщиков, камнерезов и плотогонов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162