“Опасайся сегодня поездов, Ричард, - сказал он мне. - Избегай их”. Он так и сказал: “избегай поездов”...
* * *
Год спустя, последняя неделя мая 1976 года. Начиналось самое жаркое и длинное лето, которое помнили жители Англии. Прошло три года со времени первого приезда Гаррисона в Харн. Теперь он был так богат, как никогда и не мечтал. Ему еще не было и двадцати пяти, а он уже владел домами и другой недвижимостью в Англии и Германии. Огромные суммы денег были размещены в различных банках и вложены в предприятия (в основном в Цюрихе), а его образу жизни более бедные современники могли позавидовать. У него были женщины - все элегантные леди, но ни одна из них серьезно не принималась во внимание, несколько друзей, хотя из них только Кених был близок ему, и полная свобода быть таким, каким он хотел, и делать все, что хотел. И все-таки...
На висках Гаррисона появилась преждевременная седина, хотя она только придавала интерес его приятной внешности. Это было верным признаком того, что он не был спокойным человеком. Он был неуступчив в своих мыслях. Потому что единственное, чего он избежал, и избежал полностью, было счастье. Конечно, частично благодаря своей слепоте, хотя среди тех, кто думал, что знает его, были и такие, кто подозревал, что он просто притворяется слепым, потому что только само зрение могло быть лучше того псевдовиденья, которым он теперь владел в совершенстве.
Вилли Кених изменился мало, в действительности казалось, что он вообще неизменяем, хотя не так давно Гаррисон заметил какую-то настойчивую осторожность или осмотрительность в этом человеке, не желавшем проводить вдали от него более трех-четырех дней. Теперь Сюзи, большой, черной и красивой, было четыре года и четыре месяца, и ее неувядающая любовь к своему хозяину пылала, как никогда. Слуги в обоих домах, в Суссексе и в “Прибежище Гаррисона”, оставались те же самые, и никто из них не поменял бы своего хозяина ни на какого другого. И однако, кроме всего этого, оставалась незаполнимая бездна:
Адам Шенк более не направлял стопы Гаррисона по тропам будущего, которые только он умел читать так хорошо.
Это произошло с потрясающей быстротой, и Гаррисон был ошеломлен, он не знал о беде Шенка. Астролог был мертв уже три месяца, а Гаррисон все никак не мог смириться с этим. Для него было тяжелее убить эту боль в своем сознании, чем переживать ее. Большинство жизненных трудностей отодвинулось на дальний план, необходимость защищаться уменьшилась. Теперь его сильнее ранили подобные события. И смерть Шенка сильно потрясла его. Постоянным увеличением дозы наркотиков, помогавших ему проникать за таинственную завесу будущих времен и событий, этот человек выжег себя изнутри; единственное событие, которое он не смог или не захотел предсказать, был его собственный конец. Гаррисону не хватало его, не хватало его предсказаний. Для него астролог был бесценен.
Но у него все еще оставались гороскопы Шенка, составленные три года назад, хотя они и лежали в конверте, долгое время забытые, запертые в письменном столе в кабинете суссекского дома. Именно там, у этого стола и застал его одним майским утром Вилли Кених. Ругательства и шум Гаррисона, который что-то искал в ящиках, разбудили Кениха, и, накинув халат, тот поспешил в кабинет.
- Вилли, - голос Гаррисона был возбужден, - иди, помоги мне найти гороскопы Адама. Они где-то здесь, в конверте.
Способность Гаррисона безошибочно узнавать, кто был перед ним, уже давно не удивляла Кениха. Его вообще очень мало что удивляло в Гаррисоне. Подойдя к столу, он придержал руки слепого в их беспокойном порхании и сразу же нашел конверт, прижатый к одной из стенок ящика толстой связкой старых документов.
- Вот, пожалуйста, - сказал он. - К чему такая спешка? Что-нибудь случилось?
- Спешка? - Гаррисон взял конверт, быстро поднял глаза и нервно улыбнулся. - Да, кажется, я - как в лихорадке. Но.., я снова видел сон.
- 06 Адаме? - спросил Кених. Он понял по почти незаметному ударению на слове “сон”, что это один из тех редких снов Гаррисона, одно из предчувствий или приступов ясновидения.
- Нет, о девушке. Терри...
- Терри? - повторил за ним Кених и резко втянул воздух. Он понял. Терри: та “Т” в гороскопе Гаррисона.
- Мою картонку, - дрожащим голосом быстро сказал Гаррисон, открывая конверт и вытряхивая полоски картона на стол. - Найди ее и прочитай. - В обычном состоянии он бы добавил “пожалуйста”, но сейчас у него не было времени на такие тонкости. - Читай со строки “"ВК" и Черная Собака”, - приказал он.
Кених кивнул, нашел гороскоп Гаррисона, внимательно просмотрел его и облизнул пересохшие губы. Странное возбуждение захватило Кениха, он почувствовал нервное напряжение.
- “"ВК" и Черная Собака, "С", - начал он. - Шкала времени: через три года”.
- Стоп! - Гаррисон поднял руку. - Сейчас как раз три года, как он написал это. Ты и Сюзи были со мной большую часть этого времени. - Когда он говорил, сама Сюзи появилась в дверях. Высунув язык, она пролетела через комнату и уткнулась в ноги Гаррисону. - Следующая строчка?
- “Девушка "Т", - покорно продолжал Кених. - Шкала времени: к восьми годам”.
- Это очень далеко, - снова перебил ею Гаррисон. Он сдвинул брови. - Девушка “Т” - Терри!
- Терри, - задумчиво повторил Кених. - Она была в твоем сне? Но кто она?
Гаррисон посмотрел ему прямо в лицо, - и снова, как и частенько прежде, немец спросил себя, что этот слепой человек видит, ведь линзы заглядывали прямо в душу.
- Я не знаю, кто она, - помедлив, ответил Гаррисон. - Но я знаю, где она. По крайней мере, я могу описать это место. И еще одно: я никогда там не был.
- Тогда опиши, - попросил Кених.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108