Тело Гаррисона превратилось в лед. Через некоторое время он встряхнулся.
- Значит он на самом деле верил.
- Верил? - донесся голос Кениха с немного металлическим оттенком, от неподвижности и расстояния. - Да он и сейчас все еще верит, Ричард, и я тоже. Да и ты тоже...
На следующее утро Гаррисону позволили выспаться. Разбудил же его сон, ночной кошмар. Он не много помнил из него. Огонь, дым, ужасный рев и запах, словно что-то готовилось в личной кухне дьявола. А где-то некий голос запевал, а другие подхватывали, и звуки органа печально рыдали погребальную песнь. Огонь поглотил его, но он ничего не почувствовал, и в конце он понял, что его тело превратилось в кучку горячего пепла.
Здесь он проснулся.
Обливаясь потом, несколько мгновений Гаррисон не мог понять, где находится. Затем он протянул руки к будильнику. В девять часов утра - в Германии в десять утра - Томас Шредер был кремирован...
Глава 7
Когда Кених прибыл в центр “Хэйлинг Айланд” на своем серебристом “мерседесе”, Гаррисон представил его персоналу и друзьям как “господин Кених, мой человек”, кем в точности и был этот стриженый немец. Одетый в костюм наподобие формы, Кених выглядел одновременно и шофером, и слугой богатого джентльмена, и доверенным, и компаньоном, он и вел себя соответственно. Гаррисон был “сэр”, он был “Вилли”, и когда первое изумление прошло, тогда персонал центра, в особенности матрона, начал понимать, насколько не правильно они представляли себе бывшего капрала. Возможно, это кое-что объясняло из его прежней непокорности, хотя Гаррисон никогда не считал себя непокорным.
Что касается матроны, ее роль в центре наконец-то дошла до Гаррисона, и теперь он уважал ее даже больше, чем кого бы то ни было. Вот почему в холодное утро декабрьского понедельника, когда его официально выписали (то есть, когда его “реабилитировали”) и он, в конце концов, стал сам себе хозяин, Гаррисон крепко обнял ее.
- Слушай, матрона, я взял твой номер. Ты не так уж неисправима, сестренка! - произнес он голосом Джеймса Кегни.
- Сестра-хозяйка для вас, мистер Гаррисон, - ответила она, но за грубостью было непривычное тепло, затем она нагнулась и зашептала ему в самое ухо.
- Послушай, я не знаю, как у тебя это получается в действительности, и у меня возникает вопрос, знаю ли я вообще, кто ты такой, но, черт возьми, действуешь ты разлагающе. Поэтому последний раз прошу тебя, Ричард, не будешь ли ты так любезен забрать своего чертова немчишку и свои пожитки и подобру уматывать из моего реабилитационного центра?
- Дерьмо! - ответил Гаррисон тем же доверительным тоном. - Просто я как-то привык к этому месту...
Вот так все и произошло. Рукопожатия по кругу, взмах руки из опущенного окошка огромного автомобиля, и Кених увез Гаррисона. И только когда они пересекли дорогу, ведущую к “Хэйлинг Айланду”, и свернули на А27 к Чичестеру, у Гаррисона возник вопрос.
- Вилли, куда мы, черт возьми, едем?
- А! - ответил Кених. - Я уже подумал, что вы никогда не спросите. Понимаете, сэр, у вас есть собственность в Суссексе, сейчас мы едем туда, чтобы вступить во владение и познакомиться с персоналом. Затем, сегодня вечером, - Лондон.
У вас там есть небольшое дело - сделать кое-какие капиталовложения. Это может занять несколько дней. К сожалению, нам придется остановиться в отеле. Думаю, в “Савойе”, если вы не возражаете. Видите ли, у богатства есть свои недостатки. Например, надо убедиться, можно ли верить людям, которые имеют дело с твоими деньгами. В денежных делах полковник никогда никому не доверял, вот почему он разбросал их по всему миру. После Лондона вернемся в суссекский дом. Он занимает семь акров. Там ведущий дизайнер по интерьерам и декоратор будут ждать ваших распоряжений.
- Тпру! - произнес Гаррисон. - Эй, неужели ты думаешь, что я за один день могу организовать всю свою жизнь?
- Как хотите, - пожал плечами Кених, - но со временем вы откроете, сэр, что большие люди только подумают о чем-нибудь, а маленькие уже выполняют это. Управлять своей жизнью значит просто командовать другими, кто будет управлять ею за вас, только и всего.
- Да? Ты же знаешь, мне всегда нравилось действовать самому, и в любом случае ты никак не вяжешься с моими представлениями о маленьком человеке. К тому же, у тебя своя собственная жизнь.
- Вся заполненная вами, сэр.
- И это “сэр”. Так дело не пойдет.
- Очень хорошо, Ричард, но не в присутствии других. У тебя должен быть имидж.
Гаррисон повернул голову и внимательно посмотрел на сидящего рядом человека своими серебряными линзами, которые передавали звуко-картинки, звуко-изображение, как на экране радара, или телеметрические сигналы. Это изображение скоро станет для него знакомым, как его пять пальцев, и он будет доверять ему.
- Для тебя в этом что-то большее, чем деньги, Вилли Кених.
Кених взглянул на него и улыбнулся.
- В самом деле, так, Ричард. Мой старый хозяин решил стать вечным, бессмертным, и ты - с ним. Я верю, что ему удастся. Вместе вы будете.., очень могущественными. Самому мне никогда не удавалось представить мир, в котором я не существую. Я не могу вообразить себя мертвым. А как еще лучше сохранить свою жизнь, чем отдать ее в руки людей, которые знают, как продолжить ее бесконечно?
* * *
Еще десять дней они провели в горах Харна, где уже хрустел снег и подъемники для лыжников монотонно пережевывали черные обледеневшие тросы. Они остались на Рождество, что не входило в планы Гаррисона, но это решение навязала ему Сюзи. Она перевернула его жизнь вверх тормашками с того самого момента, как они встретились. Ему захотелось познакомиться с ней поближе, прежде чем они решат с Кенихом по поводу их так и нерасписанного “отпуска”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108