Первый тоньше Шредера, узкобедрый и молчаливый. Второй был маленьким, круглым, много и неискренне улыбался, показывая плохие зубы. Худой был прыщавым, с похожими на кислотные ожоги шрамами под глазами. Белые шрамы выделялись на фоне загара. Глядя в глаза Шредера так, что его пристальный взгляд, казалось, проникал прямо сквозь толстые линзы очков промышленника, он нарушил молчание.
- Конечно, мистер Шредер, - сказал он мягко. - Можете быть уверены. Это уже сделано. Ваша дорогая жена свободна. Мы люди слова, вы же понимаете? В эту самую минуту она возвращается в ваш отель жива и невредима. Мы только хотели встретиться и поговорить с вами, а не причинять вред вашей милой женушке. Мы бы все равно ее отпустили. Ну, зачем она нам? Вы же понимаете, что она была всего лишь приманкой в нашей ловушке.
Шредер ничего не сказал, но Кених выпрямился, его маленькие глазки впились в лица перед ним.
- Ловушке? О чем вы говорите?
- Это всего лишь для красного словца, - сказал толстяк, улыбаясь сквозь гнилые зубы. - А теперь успокойтесь, успокойтесь, мистер Кених. Держитесь хладнокровнее, вот как ваш босс. Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже были мертвы. И фройлен тоже.
- Фрау, - поправил Кених. - Фройлен значит “девушка”, фрау - “жена”.
- Да? - сказал толстяк. - Неужто? Эта смазливая немецкая шлюшка действительно замужем за нашим мистером Шредером? Ничего себе!
Казалось, что Кених хотел ответить, но Шредер взглядом остановил его, а затем снова посмотрел на террористов.
- Люди слова, - кивнул он, быстро моргая. - Понятно. Люди.., чести. Очень хорошо, если так, то не позволите ли вы мне поговорить в женой?
- Конечно, вы можете поговорить с ней, сэр, конечно можете, - сказал толстяк, ухмыляясь. - Именно потому, что, как вы убедитесь, мы - люди своего слова. Вот такие мы. - Улыбка соскользнула с его лица. - К сожалению, этого нельзя сказать о вас.
- Господин Шредер совершенно честен! - резко перебил Кених, нахмурив белесые брови. Пот рекой тек по его красной бычьей шее.
- Он и сейчас такой! - произнес худой, запрокидывая голову и, не мигая, глядя на Кениха. - Похоже, вы очень лояльный человек, мистер Кених. Но, пожалуйста, вспомните, что хотя мы попросили его прийти одного, он притащил с собой вас - то есть тебя, стриженого немецкого педика! - несмотря на брань, его тон оставался сухим и ровным.
Вилли Кених, приподнявшись, обнаружил, что шеф придерживает его за локоть, и сел снова. Пот закапал еще быстрее.
- Господин Кених почти всегда сопровождает меня, - произнес Шредер. - Я не вожу машину.
Без него я не смог бы попасть сюда. К тому же, он мой секретарь, а иногда и советник. Он посоветовал мне прийти. Так что, по крайней мере, за то, что я здесь, вы должны благодарить его.
- Да? - сказал толстяк, снова улыбаясь. - А за этот портфель тоже можно поблагодарить его? Кстати, а что в нем?
- Портфель? А!.. - Теперь пришла очередь Шредера улыбнуться, однако улыбка получилась нервная. - Ну, понимаете, я подумал, что может вы захотите денег. В этом случае...
- Ого! - одновременно воскликнули террористы, уставившись на портфель Кениха.
- Так он что, набит деньгами? - спросил улыбчивый. - Это очень успокаивает. Но дело не в деньгах. Видите ли, здесь другое. Эта фабрика, которую вы хотите построить, даст работу двум тысячам парней, то есть двум тысячам протестантов. А это, как вы сами понимаете, несправедливо. Много денег в протестантских карманах. Счастье в их черных продажных сердцах.
- Мы только хотим, так сказать, восстановить справедливость, - подхватил худощавый. - За тем, что произошло, стоит война, господин Шредер. Может, вы чего-то не понимаете?
- Война? - повторил Шредер. - Я кое-что понимаю в войне. Но тем не менее, я не могу поставлять вам оружие.
- Итак, вы упорствуете, - раздраженно подвел итог худощавый. Его шрамы на щеках и носу стали еще белее. - Вместе мы могли бы что-нибудь придумать. В Германии у вас есть доступ к оружию.
Вы могли бы что-нибудь уступить нам или закрыть глаза на некоторые пропажи...
- Можно мне позвонить жене? - спросил Шредер.
Маленький толстяк вздохнул.
- Ну, пожалуйста, звоните. - Он махнул рукой в сторону антикварного таксофона, висевшего на стене около двери.
Когда Шредер встал и направился по слегка присыпанному опилками полу к таксофону, Кених сжал ручку портфеля, но не поднял его. Он остался сидеть, держа портфель на столе перед собой. Четыре маленькие ножки на днище портфеля указывали точно на террористов. Один из них, улыбчивый, повернулся и наблюдал за Шредером из-под полуопущенных век. Взгляд прищуренных глаз худощавого остановился на Кенихе и прилип к неестественному положению руки немца, когда тот судорожно сжимал ручку портфеля.
Шредер опустил монетку в таксофон, набрал номер, подождал и с облегчением вздохнул. Наверное, его легкие целый час собирали воздух для такого вздоха. Казалось, его безупречно сшитый костюм пошел складочками и морщинками.
- Урмгард? Все в порядке? - спросил он и сразу же снова вздохнул. - А Генрих? Хорошо! Нет, с нами все в порядке. Да, до встречи. - Он послал еле заметный, почти беззвучный поцелуй в телефонную трубку, потом повесил ее и повернулся лицом к комнате. - Вилли, ты слышал?
Кених кивнул.
- Люди слова, понял? - произнес худой террорист со шрамами, не отрывая взгляда от лица Кениха, который вдруг перестал потеть. - Ну ты, ты, грязная немецкая собака! Ты и твой чертов порт... - Его рука полезла под мятую куртку и что-то сжала под ней.
Кених поставил портфель так, что его дно оказалось на уровне груди худощавого, “Стоп!” - предупредил он ледяным голосом. Четыре коротенькие черные ножки на днище портфеля добавили весомости его предупреждению:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108