Еще через минуту руки Кхайя нашли ее грудь, и Мхина склонилась вперед, чтобы он мог ее поцеловать. Юноша понял, что она сняла красную ленту, сдерживавшую волосы, потому что густые пряди закрыли лицо подобно шатру, но больше он уже ни о чем не мог думать. Все мысли потерялись в сладком жаре, исходящем от тела Мхины, и медленном покачивании судна, задающем ритм движений...
Глава 6
Расставание
Уже наступил полдень, когда Мхина снова поставила парус и вывела баржу из укрытия. За это время Кхай узнал много нового, но главное то, что он неутомимый любовник. Его учительница оказалась исключительно умелой в искусстве любви.
Глядя на спящего юношу, Мхина думала: «Какой странный мальчик! И глаза: такие голубые, необычные! А тело, какое сладкое! И сильное...»
Вспоминая то, что произошло между ними, она с удовольствием потянулась. Кхай оказался более расслабленным и более сдержанным во второй раз. Мхина показала, как войти в нее сзади, а руками ласкать ее роскошные, смазанные маслом груди. А потом Кхайя стало клонить ко сну от усталости, и она взяла его плоть в рот, а когда в последний момент он хотел вырваться, она оттолкнула его руки и, не выпуская изо рта, принялась работать языком. Кхай мог только стонать от удовольствия.
Теперь он спал. А Мхина размышляла, что с ним станется, когда она через несколько часов высадит его на берег. Ей требовалось сделать это неподалеку от Фемора, небольшого городка на восточном берегу. Товары Мхины предназначались для лавок и базаров Фемора, но Кхайю следовало покинуть баржу до того, как она приплывет в этот город. Мхина собиралась высадить юношу там, где болота переходили в лес.
Она не смела приплыть в Фемор с Кхайем на борту.
Город без сомнения кишел вербовщиками и воинами, а необычный внешний вид юноши сразу привлек бы внимание. Недавно случилось несколько грабительских набегов мародеров из Куша, и теперь во всех прибрежных городах размещались большие отряды из огромной армии фараона. Те войска, которые Кхайю доводилось видеть во время парадов в Асорбесе, составляли только одну треть армии, и если бы фараону захотелось, он мог бы быстро мобилизовать всех мужчин, женщин и детей Кемета. Однако никто не думал, что такое когда-нибудь случится, потому что ни одна из окружающих Кемет стран не могла собрать армию, достаточно сильную, чтобы доставить беспокойство этому царству.
Куш, однако, являлся исключением из правил, но все равно считался лишь шипом в боку Хасатута. Воины Куша проходили подготовку в горах и были великолепными наездниками. Это были бунтари, наносившие удары из своих практически недоступных опорных пунктов, расположенных на краю горного плато Гилф-Кебир.
Они знали там все тропинки. Ходили слухи, что Мелембрин, великий вождь кушитов, со своей армией грабил поселения кеметов где-то на западном берегу реки.
И в самом деле, уже произошло несколько нападений.
Многие пограничные патрули фараона исчезли бесследно, причем происходило это в тех областях, где стражники считали себя в полной безопасности. А все потому, что действия кушитов порой были совершенно непредсказуемы. Например, они напали на пост в Пех-Иле — городке на границе западного болота. Его окружили, долго держали в осаде, пока жители не стали умирать с голоду. Потом кушиты взяли его штурмом и сровняли с землей. Да и по западным дорогам, ведущим из Кемета в Дарфур и Сидон, стало небезопасно путешествовать — там на путников частенько нападали разбойники.
Именно поэтому паромы в Феморе и Пех-Иле работали без устали, перевозя воинов на западный берег.
Подкрепление направлялось в крупные форты — Танос, Гиру, Фетос и Афаллах. Все прибрежные города кишели солдатами. На севере ситуация была не лучше: целые полки разместились в Милах-Тоне и Охате.
Многие считали, что на этот раз фараон решил до конца разобраться с Кушем — нанести решающий удар, от которого кушитам будет уже не оправиться.
Однако Кхай собирался идти не на запад. Он боялся кушитов, как любой гражданин боится врагов своей страны. Беглеца манил юго-восток. Оставив баржу Мхины, он решил отправиться пешком по суше и выйти к реке у четвертого порога, где она поворачивает с востока на запад. Кхай знал географию и отлично понимал, что ему придется пешком преодолеть около двухсот миль, двигаясь через леса и джунгли.
В конце этого путешествия он переправится через Нил и попадет в Нубию.
Хотя Нубия до сих пор считалась союзником Кемета, черный царь Ньяка не дал фараону завоевать страну полностью и сделать ее частью своей империи. Ньяка был молод, силен, упрям и не хотел делать вид, что не замечает того, как кеметские и аравийские работорговцы похищали его подданных. Он также не позволял кеметским солдатам находиться на его берегу реки.
Дипломатические отношения между странами казались достаточно дружественными — по крайней мере, внешне. Все торговые пути были открыты, но ситуация оставалась нестабильной, и Ньяка знал, что армия Кемета быстро поработит Нубию, если Хасатут этого захочет.
Правда, царю-богу придется не слишком сладко, потому что в таком случае против него поднимутся все нубийцы до последнего человека.
Адонда Гомба показал Кхайю знак, который обеспечит ему свободный проход по Нубии, и рассказал, к кому обратиться в Абу-Хане, городе среди джунглей, где у Гомбы жило много родственников. Поэтому Абу-Хан стал целью Кхайя, но что он станет делать, когда доберется до этого города... этого юноша не знал.
* * *
— Кхай! — позвала Мхина, тряся его за плечо.
Мальчик уже наполовину проснулся, когда почувствовал удар — лодка врезалась в берег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103