.. Это было чудесно... Но того, что я искал, там не было.
Кипр с обломками древних цивилизаций задержал меня примерно на месяц. Именно там я обнаружил еще одно странное качество своего организма — удивительную ловкость в воде...
Я сдружился с группой ныряльщиков в Фамагусте. Каждый день они ныряли за амфорами и прочими реликтами прошлого в море у развалин на юго-восточном побережье. Поначалу то обстоятельство, что я мог оставаться под водой втрое дольше, чем самые искусные из них, и заплывать дальше без маски и ласт, лишь изумляло моих друзей; но через несколько дней я заметил, что они охладели ко мне. Они были не в восторге от моего безволосого тела и удлинившихся, как казалось, перепонок между пальцами моих рук и ног. Им не нравилась шишка, выпиравшая сзади из моего купального костюма, и то, что я разговаривал с ними на их собственном языке, хотя никогда в жизни не учил греческого...
Настала пора двигаться дальше. Мои странствия водили меня по всему миру, и я стал чем-то вроде специалиста по мертвым цивилизациям. Работа стала единственной радостью в моей жизни. Потом, в Петри, я услышал о Безымянном городе.
Далеко в Аравийской пустыне лежал Безымянный город, разрушающийся и безмолвный, чьи низкие стены почти занесли пески бесчисленных эпох. Именно это место безумный поэт Аль-Хазред увидел в снах в ту ночь, после которой сложил свое загадочное двустишие:
То не мертво, что вечно пребывает,
В веках и смерть сама, бывает, умирает.
Мои проводники-арабы решили, что я тоже сошел с ума, когда я не прислушался к их предостережениям и продолжил поиски этого Города Дьяволов. Их быстроногие верблюды в мгновения ока унесли их прочь, когда они заметили странную чешуйчатость моей кожи и некоторые другие вещи, которые заставляли их чувствовать себя в моем присутствии неспокойно. Кроме того, их, как и меня самого, привела в замешательство та сверхъестественная беглость, с которой я говорил на их языке.
О том, что я видел и делал в Кара-Шере, я писать не стану. Будет вполне достаточным сказать лишь, что я узнал о таких вещах, которые снова заставили меня пуститься странствовать в поисках Сарната Обреченного в том краю, который когда-то был землей Мнар...
Ни один человек не знает о местоположении Сарната. Пусть так и будет. Поэтому я ничего не стану рассказывать о своих странствиях в поисках этого места и о тех трудностях, которые мне пришлось преодолеть на всех этапах моего путешествия. И все же мое открытие этого затянутого илом города, а также невероятно древних руин соседнего Иба стало двумя главными звеньями, давшими начало все удлиняющейся цепи знаний, которая пересекла ужасную пропасть между этим миром и конечным пунктом моего назначения. И я, озадаченный, даже не знал, где или в чем было это мое назначение.
Три недели я бродил по илистым берегам тихого озера, воды которого скрывают Сарнат, и под конец, движимый каким-то непреодолимым побуждением, еще раз воспользовался своими сверхъестественными способностями к плаванию и приступил к исследованию глубин этой омерзительной трясины.
В ту ночь я спал в обнимку с маленькой зеленой статуэткой, которую выудил из затонувших развалин. Мне снились отец и мать, но я видел их как-то смутно, точно в тумане. И они манили меня к себе...
На следующий день я снова отправился на развалины Иба... Как раз в тот момент, когда я уже собирался уходить, на глаза мне попался камень с высеченной на нем надписью, которая дала мне мой первый настоящий ключ к тайне. Что удивительно, я мог прочитать то, что было написано на той выщербленной бесчисленными тысячелетиями колонне, хотя надпись была сделана причудливой клинописью, более древней, чем даже надписи на разбитых колоннах из Гефа.
В ней ничего не говорилось ни о существах, некогда населявших Иб, ни о давно мертвых обитателях Сарната. Она рассказывала лишь об истреблении людьми Сарната жителей Иба и о карающем роке, настигшем Сарнат. Этот рок наслали на Сарнат боги обитателей Иба... Но об этих богах я так ничего и не узнал. Я знал лишь, что эта надпись и атмосфера древнего Иба всколыхнули во мне давно забытые воспоминания, возможно даже память предков. На меня снова нахлынуло то ощущение близости к дому, которое я постоянно чувствовал на торфяниках Йоркшира. Затем, когда я лениво пошевелил ногой камыши у основания колонны, показались новые высеченные надписи. Я счистил и начал читать. Там было лишь несколько строк... но в этих строках и находился тот ключ, который я тщетно искал по всему миру:
Иб исчез с лица Земли, но Боги продолжают жить. На другом конце мира стоит город-двойник, скрытый в земле, в варварских краях Киммерии. Там все еще процветает народ и всегда будет поклоняться Богам, до пришествия Ктулху...
Многие месяцы спустя, в Каире, я разыскал человека, искушенного в древнем знании, широко известного специалиста в области запретных древностей, доисторических земель и легенд. Этот мудрец никогда не слышал о Киммерии, но зато знал о земле, которая когда-то носила очень похожее название.
— А где находилась эта Киммерия? — спросил я.
— К сожалению, большая часть Киммерии сейчас лежит на дне моря, — ответил мой ученый консультант, справляясь с картой. — Первоначально же... она находилась между Ванахаймом и Немедией в Гиперборее.
— Вы говорите, что большая ее часть затонула? — уточнил я. — А как насчет той части, которая осталась над водой?
Возможно, живой интерес, прозвучавший в моем голосе, заставил его как-то странно на меня взглянуть. С другой стороны, не исключено, что причиной тому был мой необычный облик, ибо солнце южных стран превратило мою кожу в чешуйчатую броню, а между пальцами виднелись заметные перепонки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115