На смену лету постепенно приходила осень — деревья еще не утратили зеленую листву, но воздух был почти по-зимнему ледяным. Будь на месте Гарри обыкновенный человек, он, вероятно, промерз бы до костей. Но Гарри едва ли можно было назвать обыкновенным человеком, а потому он отлично понимал, что это был, скорее, духовный холод, леденящий не плоть, а душу, — психологическое ощущение, связанное с присутствием сверхъестественной силы. Этой силой являлся Фаэтор Ференци, и Гарри сразу же догадался об этом. Однако и сам Фаэтор почувствовал, что перед ним находится нечто, обладающее не меньшей властью и могуществом.
«Мертвые хорошо отзываются о тебе, Гарри, — мрачно зазвучал воображаемый голос вампира. — Они искренне любят тебя! Это очень трудно понять тому, кого никто и никогда не любил. Ты не принадлежишь к их числу, но они тем не менее любят тебя. Может быть, это объясняется тем, что ты, как и они, бестелесен. Знаешь, наверное, тебя можно даже назвать... бессмертным». — Последние слова Фаэтор произнес с усмешкой, с каким-то мрачным юмором.
— Если я уже успел что-то твердо уяснить о вампирах, — спокойно ответил Гарри, — так это то, что они любят говорить загадками и играть словами. Но я не за этим пришел сюда. И все же я отвечу на твой вопрос. Ты спрашиваешь, почему меня любят мертвые? Да потому, что я несу им надежду. Потому что я не собираюсь причинять им зло, потому что отношусь к ним по-доброму. Потому что благодаря мне они обретают нечто большее, чем просто воспоминания.
«Другими словами, потому что ты „само совершенство“»? — в голосе вампира теперь уже отчетливо звучал сарказм.
— Я никогда не был совершенным, — ответил Гарри, — но я понимаю, что ты имеешь в виду, и, должен сказать, во многом ты прав. Отчасти это объясняет и причину их нежелания иметь дело с тобой. В тебе нет жизни — одна только смерть. Ты был мертв даже при жизни. Ты сам по себе — смерть! Смерть следовала за тобой повсюду, куда бы ты ни направился. И не сравнивай то состояние, в котором нахожусь я, с бессмертием, потому что я в большей степени, чем ты когда-либо, жив сейчас. Едва я появился здесь, прежде чем ты заговорил, я обратил внимание на одно странное обстоятельство. Ты понимаешь, о чем я говорю?
« Безмолвие».
— Вот именно. Не было слышно ни петушиных криков, ни пения птиц. Даже пчелы здесь не гудят. Кусты куманики зелены, но на них нет плодов. Никто и ничто даже сейчас не желает приближаться к тебе. Дети природы чувствуют твое присутствие. Они не могут разговаривать с тобой подобно мне, но они ощущают тебя рядом. И не хотят иметь с тобой дело, потому что ты для них — воплощение зла. Даже после смерти ты остаешься символом зла и порока. А потому не стоит тебе смеяться над моим, как ты говоришь, «совершенством», Фаэтор. Я-то никогда не останусь в одиночестве.
«Для того, кто ждет от меня помощи, ты не слишком-то хорошо умеешь скрывать свои чувства...» — после минутного молчания задумчиво откликнулся Фаэтор.
— Мы с тобой находимся на противоположных полюсах, — сказал Гарри. — Но у нас есть общий враг.
«Тибор? Тогда зачем же ты провел с ним так много времени?»
— Тибор — источник зла и виновник всех бед. Он твой враг, во всяком случае, был им, а то, что он оставил после себя, сейчас является моим врагом. Я надеялся кое-что узнать от него, и в определенной степени мне это удалось. Но больше он ничего не скажет. Ты предложил мне помощь, и я пришел, чтобы принять ее от тебя. Но это вовсе не значит, что мы станем друзьями.
«Ты бесхитростен и простодушен, — сказал Фаэтор. — Вот за что к тебе относятся с любовью. Но ты прав: Тибор был и остается моим врагом. Нет такого наказания, которое было бы достаточным для него за то, что он совершил. А потому спрашивай меня о чем угодно, и я отвечу на все вопросы».
— Тогда расскажи мне вот о чем, — начал Гарри, вновь волнуясь и загораясь. — Что стало с тобой, после того как Тибор столкнул тебя, объятого пламенем, со стены?
«Думаю, что это далеко не все, о чем ты хочешь узнать, а потому постараюсь быть кратким. Что ж, если ты не против, мысленно перенесись на тысячу лет назад...»
* * *
"Тибор из Валахии, которого я называл своим сыном, которому дал свое имя, свое знамя, в чьи руки отдал свой замок, свои земли и кому передал все свое могущество Вамфира, больно ранил меня. Он обошелся со мной еще более жестоко, чем ему казалось. Какая ужасная неблагодарность с его стороны!
Когда он поджег меня и сбросил со стены, я обгорел и ослеп. Пока я падал, мириады мелких летучих мышей суетились вокруг меня, хлопали крыльями, но не смогли заглушить пламя. Испытывая невероятные муки, я рухнул на деревья и кустарник, пролетел сквозь заросли и покатился вниз, в глубокую пропасть. Прежде чем я достиг ее дна, я был буквально в клочья разорван ветками деревьев, избит камнями. Меня спасло лишь то, что густая листва замедлила мое падение, а потом я рухнул в узкую заводь. Вода потушила пламя, не позволив ему сжечь плоть Вамфира, расплавить ее.
Оглушенный, я находился на грани между жизнью и смертью, но не переступил ту черту, за которой вампир перестает быть бессмертным, и сумел обратиться с призывом о помощи к верным мне цыганам, которые находились в то время в долине. Уверен, что ты понимаешь, о чем я говорю, Гарри Киф, потому что сам обладаешь даром общения на расстоянии. Речь идет об умении разговаривать мысленно. И зганы пришли ко мне.
Они вытащили мое тело из спасительной воды и позаботились о нем. А потом понесли меня через горы на запад — в Венгерское королевство. Они несли меня осторожно, стараясь не трясти и не раскачивать, защищали от возможных недругов, прятали от обжигающих лучей солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168