В полдень мы
вошли в залив Мак-Мердо и встали на якорь у курящегося вулкана Эребус.
Четкие очертания этого гиганта высотой 12 700 футов напомнили мне японскую
гравюру священной Фудзиямы; сразу же за ним призрачно белел потухший вулкан
Террор, высота его равнялась 10 900 футам.
Эребус равномерно выпускал из своего чрева дым, и один из наших
ассистентов, одаренный студент по фамилии Денфорт, обратил наше внимание,
что на заснеженном склоне темнеет нечто, напоминающее лаву. Он также
прибавил, что, по-видимому, именно эта гора, открытая в 1840 году, послужила
источником вдохновения для По, который спустя семь лет написал:
Было сердце мое горячее,
Чем серы поток огневой,
Чем лавы поток огневой,
Бегущий с горы Эореи
Под ветра полярного вой,
Свергающийся с Эореи,
Под бури арктической вой'.
Денфорт, большой любитель такого рода странной, эксцентрической
литературы, мог говорить о По часами. Меня самого интересовал этот писатель,
сделавший Антарктиду местом действия своего самого длинного произведения -
волнующей и загадочной "Повести о приключениях Артура Гордона Пима".
А на голом побережье и на ледяном барьере вдали с шумным гоготанием
бродили, переваливаясь и хлопая ластами, толпы нелепейших созданий -
пингвинов, В воде плавало множество жирных чаек, поверхность медленно
дрейфующих льдин была также усеяна ими.
Девятого числа, сразу после полуночи, мы с превеликим трудом добрались
на крошечных лодчонках до острова Росса, таща за собой канаты, соединяющие
нас с обоими кораблями; снаряжение и продовольствие доставили позже на
плотах. Ступив на антарктическую землю, мы пережили чувства острые и
сложные, несмотря на то, что до нас здесь уже побывали Скотт и Шеклтон.
Палаточный лагерь, разбитый нами прямо у подножия вулкана, был всего лишь
временным пристанищем, центр же управления экспедицией оставался на
"Аркхе-ме". Мы перевезли на берег все бурильные установки, а также собак,
сани, палатки, продовольствие, канистры с бензином, экспериментальную
установку по растапливанию льда, фотоаппараты, аэрокамеры, разобранные
самолеты и прочее снаряжение, в том числе три миниатюрных радиоприемника -
помимо тех, что помещались в самолетах. В какой бы части ледяного континента
мы ни оказались, они помогли бы нам не терять связь с "Аркхемом". А с
помощью мощного радиопередатчика на "Аркхеме" осуществлялась связь с внешним
миром; сообщения о ходе работ регулярно посылались в "Аркхемскую газету",
имевшую свою радиостанцию в Кингпорт-Хеде (штат Массачусетс). Мы надеялись
завершить дела к исходу антарктического лета, а в случае неудачи
перезимовать на "Аркхеме", послав "Мискатоник" домой заблаговременно - до
того, как станет лед,- за свежим запасом продовольствия.
Не хочется повторять то, о чем писали все газеты, и рассказывать еще
раз о штурме Эребуса; об удачных пробах, взятых в разных частях острова; о
неизменной, благодаря изобретению Пэбоди, скорости бурения, которая не
снижалась даже при работе с очень твердыми породами; об удачных испытаниях
устройства по растапливанию льда; об опаснейшем подъеме на ледяной барьер с
санями и снаряжением и о сборке пяти самолетов в лагере на ледяной круче.
Все члены нашей экспедиции - двадцать мужчин- и пятьдесят пять ездовых
собак - чувствовали себя превосходно, правда, до сих пор мы еще не
испытывали лютого холода или ураганного ветра. Ртуть в термометре держалась
на отметках 4' - 7' ниже нуля - морозы, к которым мы привыкли у себя в
Новой Англии, где зимы бывают довольно суровыми. Лагерь на ледяном барьере
был также промежуточным, там предполагалось хранить бензин, провизию,
динамит и еще некоторые необходимые вещи.
Экспедиция могла рассчитывать только на четыре самолета, пятый
оставался на базе под присмотром летчика и еще двух подручных и в случае
пропажи остальных самолетов должен был доставить нас на "Аркхем". Позже,
когда какой-нибудь самолет или даже два были свободны от перевозки
аппаратуры, мы использовали их для связи: помимо этой основной базы, у нас
имелось еще одно временное пристанище на расстоянии шестисот - семисот миль
- в южной части огромного плоскогорья, рядом с ледником Бирдмора. Несмотря
на метели и жесточайшие ветры, постоянно дующие с плоскогорья, мы в целях
экономии и эффективности работ отказались от промежуточных баз.
В радиосводках от 21 ноября сообщалось о нашем захватывающем
беспосадочном полете в течение четырех часов над бескрайней ледяной
равниной, окаймленной на западе горной грядой. Рев мотора разрывал вековое
безмолвие; ветер не мешал полету, а попав в туман, мы продолжили путь по
радиокомпасу.
Когда между 83' и 84' южной широты впереди замаячил некий массив, мы
поняли, что достигли ледника Бирдмора, самого большого шельфового ледника в
мире; ледяной покров моря сменяла здесь суша, горбатившаяся хребтами. Теперь
мы окончательно вступали в сверкающее белизной мертвое безмолвие крайнего
юга. Не успели мы это осознать, как вдали, на востоке, показалась гора
Нансена, высота которой равняется почти 15 000 - футов. Удачная
разбивка лагеря за ледником на 86' 7' южной широты и 174' 23' восточной
долготы и невероятно быстрые успехи в бурильных и взрывных работах,
проводившихся в нескольких местах, куда мы добирались на собаках или на
самолетах,- все это успело стать достоянием истории, так же как и
триумфальное восхождение Пэбоди с двумя студентами, Гедни и Кэрролом, на
гору Нансена, которое они совершили 13 - 15 декабря.
1 2 3 4 5 6 7