Нет, ни пьяницей, ни выпивохой кузнец отнюдь не был. Да и рассказывать направо-налево, сколь невероятной удачей закончился его нынешний визит в Харбин, он не собирался. Проблема заключалась в том, что это явственно читалось по лицу Степана Акимовича. А таковым искусством чтения, пускай и не особенно хорошо, но вполне сносно, в этом городе на настоящем историческом этапе владел не один лишь Гурьев. Решив понаблюдать, он в своих ожиданиях не обманулся.
Грабителей было четверо, и никакого организованного сопротивления своим действиям они не предполагали встретить. Конечно, свалить Тешкова было задачей не из лёгких, однако вооружённые револьверами и ножами лихоимцы наверняка своего добились бы, если бы не Гурьев.
– Те-те-те, - погрозил он пальцем последнему из нападавших, сохранявшему некие остатки сознания. Трое его дружков уже отдыхали на мостовой, не успев даже толком понять, что и откуда на них обрушилось. - Когда к точке бифуркации прикладывается воздействие фактора неопределённости, происходит резкое изменение направления общего вектора континуума. Плохо учили вас в гимназии, молодой человек.
"Молодой человек" икнул, закатил глаза и мешком осел наземь - болевой шок от вывернутой из сустава кисти дал о себе знать. А теперь, если ты возжаждешь мщения, усмехнулся про себя Гурьев, искать меня ты станешь совсем не там, где я буду находиться. И это радует. Убивать их он не стал по весьма прозаической причине, - не хотелось ему становиться сейчас объектом для приложения полицейского рвения. Хоть и времена лихие, а все же. Одно дело - драка в подворотне, и совсем другое - четыре трупа. И ещё, если честно - менее всего улыбалось Гурьеву предстать в глазах Тешкова бестрепетным душегубом. А с совестью давно у Гурьева никаких разногласий по вопросам такого рода не имелось. Он взглянул на пошатывающегося от избытка впечатлений кузнеца. Подобрав револьверы и, опустив - на всякий случай - один в карман, а другой - размозжив расчетливо-резким ударом рукояти о брусчатку, враз сделавшим оружие ни к чему не пригодным, вкрадчиво осведомился:
– Идти можете, Степан Акимыч?
Кузнеца аж подбросило:
– Ты… Ты кто таков?!
– Палочка-выручалочка, - расплылся в широченнейшей улыбке Гурьев. - Так что?
– Могу-у-у…
– Ну, тогда вперёд.
По дороге Гурьев вкратце посвятил кузнеца в историю своего с ним заочного знакомства и спросил:
– В ученики возьмёте, дядько Степан?
Задумался Тешков, и задумался тяжко, исподлобья разглядывая своего странного спасителя. Кость у парня хоть и крепкая, однако же не мужицкая, это понял Степан Акимович сразу. Но силён ведь, чертёнок! Если ещё и способный к кузнечному делу окажется… А жиганов-то раскидал - прям загляденье, подумал Тешков. Ну, кости есть, а мясо нарастёт. Старший сын Тешкова уже два года болтался в отряде у "белоказачьего", как его называли в советских газетках, атамана Шлыкова, а с младшего по малолетству толку в кузнице было немного. Бедствовать Тешковы не бедствовали, но и богатеями не были. А работать приходится - ох. Подмастерье не помешает. Платить вот разве?
– Вот наукой и расплатитесь, дядько Степан. А? - Гурьев как будто мысли его читал, чем снова резкий прищур кузнеца заработал.
– Руки покажь, - хмуро проворчал кузнец.
Гурьев, улыбаясь, с готовностью протянул Тешкову обе кисти. Тот быстро и привычно обмял их пальцами, ощупал. Руки у парня тоже были не похожи ни на что, виденное кузнецом раньше. Не рабочие руки, конечно. Но… Костяшки словно ороговевшими щитками покрыты, пятка и ребро ладони твёрдые, а сама ладонь - как у гребца, крепкая. Запястье широкое, на господскую кость никак не личит. Что за канитель такая, подумал Тешков. Он хмыкнул:
– А ручки-то у тебя, парень, - того. На что тебе кузнецова наука?
– Хочу такую саблю выковать, которой реку пополам разрубить можно, - мечтательно воздев очи горе, произнёс Гурьев. - И чтоб булатная была.
Тешков только хмыкнул:
– А не боишься?
– Работы? Не-а, - беспечно тряхнул головой Гурьев. - А чего мне ещё боятся-то? Или кого?
– Ну, вроде как за мной должок, - буркнул кузнец. - По рукам, что ли?
– По рукам, - Гурьев пожал ладонь кузнеца, и, задержав её в своей, спросил: - Когда отправляемся?
– Ну… - задумался Тешков, что-то в уме прикидывая.
– Мне помощь ваша потребуется, Степан Акимович.
– Это в каком смысле? - насторожился кузнец.
– Коня купить.
– Коня-а-а?!? - изумился Тешков. - А конь-то тебе на кой ляд?!
– А денег куры не клюют, Степан Акимыч.
Тьфу ты, сплюнул мысленно Тешков, пацан - он пацан и есть. Хоть и такой. Ну, отчего ж не помочь. Можно и помочь, конечно.
– Можно и помочь, - проворчал Тешков вслух. - Только добрый конь немалых денег стоит. Ты не лыбься, не лыбся-то, почём зря, слушай, что старшие говорят!
– Непременно, дядько Степан, - посерьёзнев, кивнул Гурьев.
Тешков полагал - святая простота! - что коня им следует покупать на базаре. Вместо этого Гурьев поволок его на конный завод в Абрамовке, принадлежащий всё тому же Чудову, который "правил" половиной Харбина. Здесь у кузнеца просто глаза разбежались. Но спешить Тешков не собирался. Раз уж в Абрамовку приехали, так и возвращаться без доброго коника грех. Они долго ходили от конюшни к конюшне, сопровождаемые одним из приказчиков. Наконец, Тешков разглядел, что Гурьев, рассматривая лошадей, не торопится выбирать. Кузнец отозвал его в сторону, шепнул недовольно:
– Что тебе? Не глянется никакой, что ль? Чего рыскаешь-то?
– Да вот, дядько Степан, - Гурьев помялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27