К тому моменту, как Куртни подбежала к входной двери, она уже была рассержена почти так же, как и довольна, что они наконец-то дома.
Куртни сбросила цепочку с двери и распахнула ее.
– Привет, Куртни, – сказал он, протягивая руку и осторожно дотрагиваясь до ее лица.
– Джордж? Что ты здесь делаешь?

– 21 -

Не успела Куртни сообразить, что его неожиданное появление, несомненно, не к добру, не успела она сделать попытку развернуться и убежать, как Леланд довольно крепко сжал ее руку и повел в холл. Там он подошел к софе, заставил Куртни сесть и сел сам. Оглядев комнату, Леланд удовлетворенно кивнул головой и улыбнулся:
– Неплохо. Мне здесь нравится.
– Джордж, что…
Не выпуская ее руки, Леланд опять дотронулся до ее лица и нежно провел пальцами по подбородку.
– Ты такая чудесная, – произнес он.
– Джордж, зачем ты здесь?
Куртни была испугана, но лишь чуть-чуть. Его появление было абсурдом, но она не видела причин впадать в панику.
Джордж погладил ее шею, ощутив кончиками пальцев биение пульса. Потом его рука соскользнула к груди.
– Еще чудеснее, чем всегда, – произнес он.
– Пожалуйста, не трогай меня, – ответила она, отодвигаясь от него. Но Джордж крепко обнял ее одной рукой, а другой попытался приласкать.
– Ты говорила, что мне снова можно будет прикасаться к тебе, трогать тебя.
– Что ты хочешь этим сказать?
Пальцы Леланда впились в ее руку с такой силой, что у Куртни заболело плечо.
– Ты говорила, что я снова смогу любить тебя. Как раньше.
Его голос звучал низко и как бы во сне.
– Нет, я никогда такого не говорила.
– Да, Куртни, да. Ты именно так и сказала.
Она взглянула в его налитые кровью, очерченные темными кольцами глаза, в эти мутные бледно-голубые круги, и в первый раз в жизни испытала чисто женский страх. Страх оттого, что поняла: этот человек может ее изнасиловать. И Куртни знала, что, несмотря на его кажущуюся худобу, у него вполне хватит сил сделать это… Но не смешно ли? Ведь в прошлом они занимались любовью десятки раз, пока Джордж не начал резко меняться. В таком случае чего ей бояться? Но Куртни понимала, что ее пугал не секс. Это было другое. Физическое превосходство, грубое насилие, унижение и чувство, что тебя используют. Куртни не знала, как Леланд добрался до ее дома, как он узнал ее адрес. Она не знала и его истинных намерений. Но сейчас все это не имеет никакого значения. Черт возьми, сейчас важно одно: попытается Джордж изнасиловать ее или нет. Куртни почувствовала себя жалкой, беспомощной и угнетенной. Внезапно ее душу заполнили пустота и холод. Куртни задрожала при мысли, что, возможно, ей придется уступить его силе.
– Лучше тебе уйти, – произнесла она, презирая себя за слабенький, дрожащий голосок. – С минуты на минуту должен прийти Алекс.
Леланд улыбнулся:
– Конечно, он придет. Я знаю.
– Тогда что тебе здесь нужно?
– Мы об этом уже говорили раньше.
– Нет, не говорили.
– Говорили, Куртни. Вспомни. Мы разговаривали в фургоне. По дороге сюда. Ты и я. Уже несколько дней, как мы говорим об этом: как избавиться от тех двоих и потом снова быть вместе.
Теперь уже Куртни была не просто напугана. Ее охватил ужас. Наконец-то Леланд перешел грань. Что-то неладное творилось с ним – был ли у него физический недуг или психическое заболевание, – но это что-то превратило его в безумца.
– Джордж, ты должен выслушать. Ты меня слушаешь?
– Конечно, Куртни. Мне нравится твой голос.
Ее передернуло. Невольно.
– Джордж, ты нездоров. Что-то произошло с тобой за последние два года…
Улыбка угасла на его лице, и он перебил Куртни:
– Мое здоровье в полном порядке. Почему ты постоянно убеждаешь меня, что я болен?
– Слушай, ты не проходил обследование, которое доктор…
– Заткнись! – крикнул он. – Я не желаю слышать об этом!
– Джордж, ты болен, и, может быть, что-то все еще…
Куртни увидела, что Леланд ее сейчас ударит, но не смогла вовремя увернуться. Она почувствовала его грубую мозолистую ладонь на своей щеке, стукнули зубы, и Куртни этот звук показался почти забавным…
Но потом у нее в глазах потемнело, и Куртни поняла, что теряет сознание. И тогда она будет полностью в его власти. А еще мгновение спустя она вдруг осознала, что изнасилование – это еще полбеды, потому что у Леланда на уме может быть совсем другое. Он может просто убить ее.
Куртни закричала или подумала, что закричала, а потом провалилась в темную бездну.


* * *

Леланд вышел из дома, направился к фургону и взял пистолет, который забыл прихватить с собой сразу же. Потом он вернулся в дом, прошел в гостиную и встал возле софы, разглядывая лежащую на ней Куртни. Он любовался ее золотистыми волосами, тонкими, изящными чертами лица и веснушками на нем.
Ну почему она не могла быть с ним поприветливее? Всю поездку Куртни была так мила, и, когда он говорил ей, к примеру, чтобы она прекратила ныть, она тут же и замолкала. А теперь она снова превратилась в стерву, которая постоянно унижала его и твердила, что у него не все в порядке с мозгами. И ведь знала, что этого просто не может быть! Эти самые мозги много лет назад выигрывали все конкурсы на стипендию; когда он учился в колледже, это неординарное мышление вывело его в люди, вырвало из нищеты, избавило от долбежки Библии на проклятой отцовской ферме и папашиного ремня. Как же он может теперь потерять разум? Куртни сказала это, чтобы подразнить и напугать его. Леланд вставил дуло пистолета ей в ухо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54