Немного погодя Колин сказал:
– Держу пари на полдоллара, что я смогу точно сказать, сколько машин проедут мимо нас на восток за следующие пять минут – ну, плюс-минус десять машин.
– Полдоллара? – сказал Алекс. – Принимаю.
Они громко, чуть не крича, считали машины, идущие на восток, в течение пяти минут, которые звонко отмеряли часы, встроенные в приборную доску «Тандерберда». Колин ошибся всего на три машины.
– Ну что, еще раз? – спросил он.
– Что мне терять? – усмехнулся Алекс, чувствуя, как между ним и мальчиком восстанавливается доверие, а также его собственная уверенность в себе и в поездке.
Они вновь сыграли в эту игру. Теперь Колин ошибся на четыре машины и выиграл еще пятьдесят центов.
– Ну как? Еще раз? – снова спросил он, потирая свои руки с длинными пальцами.
– Нет уж, – подозрительно сказал Алекс. – Как это у тебя так получается?
– Просто. Я сначала полчаса считал их про себя, а потом вывел среднее число за пять минут. И уж тогда предложил тебе пари.
– Может, нам стоит немного отклониться от намеченного маршрута и спуститься вниз до Лас-Вегаса? – ответил Алекс. – Я буду там ходить по казино и игорным домам, таскать тебя с собой, а ты будешь делать для меня подсчеты.
Колин остался настолько доволен комплиментом, что даже не мог придумать, что на него ответить. Он обхватил себя руками, сначала опустил голову вниз, потом посмотрел в боковое стекло и широко улыбнулся своему собственному смутному отражению.
Алекс бросил на него быстрый взгляд, чтобы выяснить, почему это он вдруг так неожиданно замолчал, и заметил эту радостную улыбку. Дойл еле заметно, про себя, усмехнулся и откинулся на спинку сиденья, чувствуя, как напряжение постепенно уходит, покидает его. Алекс понял, что влюбился не в одного человека, а в двух. Он любил этого худенького, костлявого, не по годам умного мальчишку почти так же сильно, как любил Куртни. И эта мысль смогла заставить его забыть беспокойство, неуверенность и страх того утра.


* * *

Когда в самом начале Алекс Дойл намечал маршрут и звонил из Филадельфии, чтобы заказать номер в мотеле, и потом, когда четыре дня назад посылал чек к оплате за него, он еще раз подтвердил, что прибудет с Колином в «Лейзи Тайм мотель» в понедельник вечером, между семью и восемью часами.
Мотель был расположен прямо к востоку от Индианаполиса. Точно в семь тридцать Алекс въехал на автостоянку мотеля и припарковался возле офиса.
Дойл заказал комнаты в мотелях заранее по всему маршруту поездки, потому что ему совсем не хотелось блуждать в поисках свободных мест, тратя на это по полночи, и таким образом лишних миль шестьдесят просидеть за рулем.
Дойл погасил фары и выключил двигатель. Тишина вокруг была мрачной и жутковатой. Потом постепенно до его слуха дошли звуки со стороны скоростного шоссе: словно кто-то далеко плакал или стонал горестно и тихо, нарушая тишину наступающего вечера.
– Ну, как насчет следующего плана: горячий душ, плотный ужин, потом мы звоним Куртни и выключаемся часиков на восемь.
– Прекрасно, – ответил Колин, – но, может, сначала поедим?
Такая просьба была весьма необычной для Колина. Он, как и Дойл в его возрасте, не был большим любителем поесть. Сегодня во время ленча он лишь поковырялся в кусочке цыпленка, поклевал салат, съел немного шербета и выпил чуть-чуть колы, а после этого объявил, что объелся.
– Ладно, – сказал Алекс, – мы не настолько грязные, чтобы нас не пустили в ресторан. Но сначала я хочу взять ключи от наших комнат.
Алекс открыл дверь кабины, и тут же ее наполнил холодный и сырой вечерний воздух.
– Сиди здесь и жди меня.
– Так и сделаю, – ответил Колин, – если, конечно, не смогу избавиться от этого ремня.
– Сильно я тебя напугал? – улыбнулся Алекс, откидывая свой собственный ремень.
– Ну, можешь так думать, если тебе очень хочется, – в свою очередь улыбнулся Колин.
– Ладно, ладно, расстегивай ремень, мальчик мой Колин.
Дойл вышел из машины и слегка размял затекшие ноги. «Лейзи Тайм мотель» оказался в точности таким, как его описывали в туристическом проспекте: чистый, приятный и недорогой. Он был выстроен в форме буквы Г, на соединении двух крыльев здания находился офис, о чем и извещала неоновая вывеска. Вдоль ничем не примечательных стен красного кирпича равномерно, как доски в заборе, располагались сорок или пятьдесят одинаковых дверей. К зданию примыкала бетонная прогулочная дорожка, над которой простирался гофрированный алюминиевый навес, а через каждые десять футов его подпирали черные стальные столбики. Прямо перед входом в кабинет администратора стоял автомат с прохладительными напитками, тихонько жужжавший и щелкавший.
Офис был небольшой. Стены его были покрашены в ярко-желтый цвет, а пол, покрытый керамической плиткой, вымыт и натерт до блеска. Дойл подошел к столу регистрации и нажал кнопку звонка, вызывая портье.
– Минуту! – крикнул женский голос откуда-то из недр рабочего помещения, отделенного от приемной дверным проемом с занавеской из стучащих бамбуковых тросточек.
Сбоку Алекс увидел стеллаж с журналами и книгами в мягкой обложке. Над ним висел лозунг:
ПОЧЕМУ БЫ ВАМ НЕ ПОЧИТАТЬ СЕГОДНЯ НА НОЧЬ?
И пока Дойл ждал портье, он разглядывал стопки книг и журналов, хотя ему после целого дня за рулем не требовалось никакого чтива, чтобы заснуть.
– Простите, что заставила вас ждать, – сказала женщина, раздвигая плечом бамбуковую занавеску, – я была…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54