— Убийство, — пальцы Холли ещё сильнее впились в его руку.
Джим физически ощущал исходивший от неё гнев, словно чувствовал жар солнечных лучей, отраженных от металлической поверхности. Отраженных. Внезапно он понял: этот поразительно точный образ не случаен. Он появился из описанных Фрейдом глубин подсознания. Гнев Холли, вызванный его нежеланием спасти всех пассажиров, не сильнее его ярости от собственного бессилия. Ее чувства — отражение его собственных.
— Убийство, — ещё раз повторила она, очевидно, сознавая, что обвинение задело его за живое. Джим глядел в её красивые глаза, и ему хотелось ударить её прямо в лицо, изо всех сил, так, чтобы она потеряла сознание и он не слышал из её уст своих собственных мыслей. Она слишком проницательна. Джим ненавидел её за эту правоту.
Но вместо того чтобы её ударить, он поднялся со своего места.
— Куда вы? — требовательно окликнула его Холли.
— Поговорить со стюардессой.
— О чем?
— Можете радоваться. Вы победили.
Джим направился в хвост самолета, бросая взгляды на пассажиров и холодея при мысли о том, что скоро многие из них погибнут.
Отчаяние усиливало воображение, и он видел сквозь кожу черепа и очертания белых костей, точно пассажиры уже были живыми трупами. Его мутило от страха, но он боялся не за себя, а за этих людей.
Самолет сильно тряхнуло, словно он угодил в выбоину на воздушной дороге. Джим ухватился за спинку сиденья, чтобы не упасть. Нет, это пока ещё не тот удар, которого он ждет.
Стюардессы и стюарды готовили подносы с завтраком в служебном отсеке. Среди них были люди самого разного возраста: некоторым было по двадцать, а большинству уже за пятьдесят.
Джим подошел к самой старшей из них. Надпись на её униформе сообщила, что стюардессу зовут Ивлин.
— Мне нужно поговорить с командиром. — Хотя до ближайших пассажиров было довольно далеко, Джим старался говорить тихим голосом.
Если Ивлин и удивилась, услышав его просьбу, она этого никак не показала. На её лице появилась натренированная улыбка:
— Прошу прощения, но это невозможно. Если вы скажете, в чем дело, я уверена, что смогу вам помочь.
— Послушайте, я был в туалете и услышал подозрительный шум, — солгал он. — Что-то неладно с двигателем.
Улыбка стюардессы стала шире, но в ней чувствовалась натянутость. Тон её голоса изменился, точно она переключилась на режим успокоения чересчур нервных пассажиров.
— Видите ли, это совершенно нормальное явление. Во время полета звук двигателей может варьироваться в зависимости от изменения скорости.
— Я это знаю.
Он постарался придать своему голосу уверенность и рассудительность: необходимо, чтобы она его выслушала.
— Я много летал. На этот раз что-то не так. Я работаю в фирме «Макдоннелл-Дуглас» и разбираюсь в двигателях. Мы разработали и построили «ДС-10». Я знаю этот самолет. Звук, который я слышал, не похож на обычный.
Ее улыбка исчезла. Скорее всего она не восприняла всерьез его предупреждение, а просто пришла к выводу, что ей попался на редкость изобретательный пассажир.
Ее коллеги перестали возиться с завтраком и молча уставились на Джима, очевидно, прикидывая, чем закончится эта история.
— Видите ли, полет проходит нормально.
Вот только воздушные ямы… — осторожно сказала Ивлин.
Неисправен хвостовой двигатель, — перебил её Джим. Это не было ложью. Наступил знакомый момент истины, и он произносил слова, которые рождались вне его сознания. — Винт пошел вразнос. Оторвутся лопасти — ещё полбеды. Но один Бог знает, что будет, если весь винт разлетится вдребезги.
Эти слова отличались от обычных выдумок чересчур нервных пассажиров, и стюардессы слушали его если не с уважением, то, по крайней мере, с мрачной задумчивостью.
— Все нормально, — сказала Ивлин — Даже если мы и потеряем один двигатель, то долетим на двух оставшихся.
Джим пришел в возбуждение, высшая сила, управляющая его действиями, наконец решила помочь ему убедить этих людей. Может быть, ещё можно что-то сделать, чтобы спасти всех, кто есть в самолете.
Он снова услышал свой голос, по-прежнему спокойный и уверенный.
— Этот двигатель — настоящий монстр! Если он взорвется, это будет как взрыв бомбы. Лопнут компрессоры. Все эти тридцать восемь титановых лопастей, крепление винта, даже части ротора взорвутся и, словно шрапнель, изрешетят хвост самолета. Рули высоты, стабилизаторы — все разнесет в клочья… Может случиться так, что от хвоста вообще ничего не останется.
Одна из стюардесс заметила:
— Может, все-таки стоит сказать командиру?
Ивлин не стала возражать.
— Я знаю эти двигатели, — продолжал Джим, — и могу объяснить командиру, в чем дело. Необязательно идти в кабину, я могу поговорить с ним по селектору.
— Вы работаете в «Макдоннелл-Дуглас»? — спросила Ивлин.
— Совершенно верно. Инженером. Уже двенадцать лет, — солгал он.
Похоже, стюардесса сильно усомнилась в мудрости заученных стандартных ответов, ещё немного — и она сдастся. В нем вспыхнула надежда.
— Скажите командиру: пусть заглушит двигатель номер два. Мы дотянем на первом и третьем и спасемся.
Ивлин переглянулась с другими стюардессами, и некоторые из них кивнули:
— Не будет ничего плохого, если…
— Быстрее! — взволнованно сказал Джим. — У нас мало времени.
Он последовал за Ивлин, которая вышла из служебного отсека и направилась по правому проходу в отделение экономического класса.
Самолет содрогнулся от взрыва.
Ивлин швырнуло на пол. Джим качнулся и, чтобы не упасть на женщину, ухватился за спинку кресла, но не рассчитал усилия, повалился на одного из пассажиров и после ещё одного толчка скатился в проход между рядами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124