Дорога петляла между пологими холмами, усеянными маленькими домиками, а вдоль обочины тянулись белые изгороди для скота. Сухие бурые окрестности Нью-Свенборга сменились яркой зеленью, но небо потемнело ещё сильнее, и на горизонте сгустились иссиня-черные тучи.
Наконец Джим сказал:
— Я попытался что-нибудь вспомнить, но не смог. Сплошной туман в голове…
— Ты платишь за содержание Генри в «Светлом Приюте»?
— Нет.
— Ферма перешла к тебе по наследству?
— О каком наследстве ты говоришь? Ведь он жив!
— Тогда, может быть, опека?
С языка почти сорвался ещё один отрицательный ответ, но Джим внезапно вспомнил комнату в здании суда, свидетельство врача и речь адвоката деда, подтверждающего, что Генри Айренхарт, находясь в здравом уме и полной памяти, передает своему внуку право распоряжаться принадлежащей ему собственностью.
— Боже мой, так оно и есть, — ответил Джим, потрясенный мыслью, что забыл события, случившиеся всего четыре года назад. Холли обогнала медленно ползущий грузовик и прибавила скорость. Джим путано поведал ей о том, что ему удалось вспомнить. — Как я мог? Как вышло, что я заново переписал прошлое, потому что правда меня не устраивала?
— Самозащита? — повторила Холли произнесенные ранее слова. Она снова пошла на обгон. — Могу поспорить, у тебя в памяти сохранилась масса воспоминаний о работе в школе, об учениках и учителях…
Холли не ошиблась. Стоило ему захотеть — и перед его мысленным взором проходили картины школьной жизни, такие четкие и живые, что казалось, он только вчера вышел из двери класса.
— ..та жизнь не таила в себе угрозы, была спокойной, осмысленной. Единственное, что ты стараешься забыть, спрятать в самые дальние закоулки памяти, — это воспоминания о смерти родителей и бабушки, о годах, проведенных в Нью-Свенборге. По этой же причине ты не хочешь помнить что-либо связанное с Генри Айренхартом.
Небо прижалось к земле.
Из-за туч вынырнула стая черных птиц. Теперь их стало больше, чем он видел на кладбище. Они летели вслед за машиной, точно мрачный эскорт, сопровождающий их в Солванг.
Джим вспомнил кошмарный сон, который ему привиделся перед поездкой в Портленд, где он спас Билли Дженкинса и встретил Холли: стая гигантских черных птиц кружилась над ним с пронзительным клекотом и неистовым хлопаньем крыльев, а он бежал, пытаясь спастись от кривых, острых, как скальпель, клювов.
— Самое худшее впереди, — сказал он Холли.
— Почему ты так решил?
— Не знаю.
— Хочешь сказать, что самое худшее нас ждет в «Светлом Приюте»?
В холодных волнах хмурого неба, распластав огромные крылья, парили черные птицы.
Сам не зная, что он имеет в виду, Джим ответил:
— Приближается что-то очень страшное.

Глава!

«Светлый Приют» оказался большим одноэтажным зданием, расположенным на окраине Солванга. В архитектуре приюта не прослеживалось никаких следов датского влияния. Обычный типовой проект: бетонная кровля, оштукатуренные стены. Все просто, без излишеств, но в прекрасном состоянии. Живые изгороди и лужок тщательно подстрижены, на бетонных дорожках ни единой соринки.
Место понравилось Холли с первого взгляда. Она живо представила, как поселится здесь, когда ей стукнет восемьдесят, станет целые дни просиживать перед телевизором и играть в шашки с другими старушенциями. Тихо, спокойно, никаких проблем. Разве что вспомнить утром, куда перед сном засунула вставную челюсть.
Они вошли в просторный чистый коридор, покрытый желтым линолеумом. В отличие от множества других домов престарелых в воздухе не чувствовалось ни тяжелого запаха немытого тела, ни густого аромата аэрозоля, призванного его замаскировать. Они проходили мимо больших светлых комнат с видом на сад. Некоторые пациенты лежали в кроватях или сидели в креслах с отсутствующим видом, но это были тяжелобольные, для которых окружающий мир уже перестал существовать. Все остальные обитатели «Светлого Приюта» выглядели вполне счастливыми, и из глубины комнат то и дело доносился смех, который нечасто услышишь в подобных местах.
По словам дежурной медсестры, Генри Айренхарт находился в доме престарелых более четырех лет.
Они зашли в административный отдел и познакомились с местным администратором миссис Дэнфорт. Та оказалась полной, чуточку самодовольной женщиной, напомнившей Холли жену преуспевающего священника. Она не совсем поняла, зачем посетители хотят проверить то, что им и без того известно, но, покопавшись в своих записях, сообщила: ежемесячные счета за содержание Генри Айренхарта регулярно оплачиваются Джеймсом Айренхартом из Лагуна-Нигель.
— Я рада, что вы наконец приехали. Надеюсь, вам у нас понравится, — сказала миссис Дэнфорт Джиму. В её словах угадывался мягкий укор, и в то же время чувствовалось, что она не хочет обидеть невнимательного внука.
Выйдя из кабинета миссис Дэнфорт, они остановились в вестибюле в стороне от инвалидных колясок и снующих по коридору сиделок.
— Послушай, давай зайдем к нему в другой раз, — упрямо сказал Джим. — Не сегодня.
У меня все внутри переворачивается, как подумаю, что он… Я боюсь его, Холли.
— Почему?
— Не знаю.
Взгляд Джима выражал такое отчаяние и панический страх, что она не выдержала и опустила глаза.
— Когда ты был маленький, он к тебе плохо относился?
— Нет, не думаю. — Он напряг память, но безуспешно. — Не знаю.
Боясь оставлять Джима одного, Холли предложила идти к деду вместе, но он настоял, чтобы она пошла первой.
— Постарайся разузнать побольше. Чтобы, когда я приду, мы могли не задерживаться дольше чем нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124