И вдруг я понял, что должен делать: стать наконец Высшей сущностью, Богом
, которым всегда себя считал!
Я снова принялся мерить комнату шагами. Толстый ковер заглушал их, и тол
ько стук настенных часов нарушал гнетущую тишину.
Быть Богом...
Бог был заключен в теле мутанта - в теле Ребенка, столь же сумасшедшего, с
коль и Он сам; мы были заключены там втроем. Я не хотел связываться с Его ли
чностью, но мог все же использовать Его психическую энергию. Энергию, кот
орая породила галактики и вселенные, создала равновесие. Я мог отыскать
в тельце Ребенка основу Его сущности, впитать ее и пропустить через свой
разум, как сделал это с Ребенком. Бог станет частью меня, сольется со мной,
утратив Свою индивидуальность. И тогда я воистину стану Богом.
Я не мог заснуть до утра. Не терпелось увидеть Морсфагена, поговорить с н
им как с человеком, убедить, чтобы он отвел меня к Ребенку. Как только он сд
елает это, мне больше не придется говорить с ним как человек с человеком. Я
буду выше этого.
Мне было страшно этой ночью, в каждой тени чудились какие-то громадные т
вари. Разум Бога, Его подсознание и сознание - как все это будет выглядеть?
Смогу ли я справиться с этим или окажусь раздавленным и поглощенным Им? Я
заставил себя забыть о такой возможности. Но страх остался. И страх этот б
ыл подобен страху маленького ребенка, впервые пришедшего в огромный соб
ор и увидевшего гигантские, кажущиеся грозными фигуры святых, вырезанны
е на мраморе колонн.
В девять утра явился улыбающийся Морсфаген.
- Думаю, вы хотите узнать расписание на сегодня, - сказал он.
Я ничего не ответил. Я играл ту роль, которую выбрал для себя сам.
- Мы начнем с пресс-релиза о вашей вчерашней перестрелке с полицией. Вы з
наете, что были серьезно ранены? Возможно, даже смертельно?
Он хотел увидеть мою реакцию, чтобы верней раздавить меня. Но я ему таког
о удовольствия не доставил.
- Затем мы покажем фильм об этой перестрелке - его уже сняли. Очень реалис
тично, особенно лужи крови. Мы нашли для вас великолепного дублера, снима
ли со спины и в тени, так что трудно сказать, кто это.
Я ничего не сказал. Он прошуршал бумагами, которые держал в руках, и прод
олжил:
- Согласно рапорту три офицера пали от вашей руки. Двое - из известных сем
ей, а у одного брат - священник. Готовы снимки для прессы. Вечером пройдет с
лух, будто вы умерли на операционном столе. Надеюсь, вы понимаете, что мы с
пасаем вас от расправы, хотя вы и убили тех, кто был в "ревунке", и трех полиц
ейских. А теперь - первый приказ на сегодня. Вы пойдете с нами и поможете до
снять фильм в операционной. Дублер не заменит вас при ярком свете. Совету
ю умереть убедительно, лежа там. Иначе вам дадут наркоз.
Он сделал паузу, глядя на меня. Настало время мне разыграть свою партию:
линия поведения была предельно ясна.
- Послушайте, может, нам заключить сделку? - сказал я с отчаянием в голосе.

Генерал улыбнулся. Он проглотил наживку. Слабость Морсфагена была не в
том, что он жестко следовал военному уставу, а в том, что он жаждал власти н
ад другими людьми, получал удовольствие, побеждая кого-либо. Я давал ему и
менно то, чего он хотел. Чтоб ему этим подавиться.
- Я не вижу в этом необходимости.
- Вы кое-чего не знаете, и если бы узнали, то здорово бы выиграли.
Он сдвинул брови, потом снова улыбнулся:
- И чего вы хотите за эту ценную информацию?
- Свободу. Мне и Мелинде. Мы останемся в городе. Я буду делать то, что вы хот
ите.
- Я в это не верю.
- Послушайте, Морсфаген, я не обманываю вас. Мне в самом деле есть что сказ
ать вам, и это может иметь огромное значение для Альянса. Я не лгу, и вы долж
ны мне поверить.
- С удовольствием бы вас послушал еще, - сказал он, растягивая слова: мое ун
ижение доставляло ему искреннее наслаждение. - Но вы должны выбрать друг
ое вознаграждение. Только не ваша свобода.
- Позвольте нам с девушкой жить вместе. Хотя бы не разводите нас по разны
м комнатам.
Он улыбался, делая вид, будто обдумывает мои слова:
- Ну ладно. Она - лакомый кусочек, я уже говорил вам. Это вполне достаточное
вознаграждение. А теперь скажите мне, что там у вас за тайна такая?
Я начал говорить, но вдруг резко умолк, как и планировал, и окинул его под
озрительным взглядом. Я должен был выглядеть жалким - сижу ссутулившись
на кровати, небритый, пытаюсь купить крохотные поблажки, которые свободн
ый человек и так имеет. Это и был тот образ, в котором я хотел перед ним пред
стать.
- А можно ли вам доверять? - спросил я. - Откуда мне знать, сдержите ли вы свое
обещание?
- А ниоткуда! - Он рассмеялся.
- Но это несправедливо! - вскричал я. Голос мой срывался на визг. Я был слом
лен, да, сломлен. Я раскололся - на мелкие кусочки, и не стоило превращать ме
ня в пыль.
- Рассуждения о честности здесь неуместны, - сказал он. - Вам придется прос
то поверить мне. Или забыть об этом.
Я помедлил и произнес:
- Ну, терять мне, полагаю, нечего. Ладно, я вам скажу. - Снова помедлил, а пото
м признался:
- Утверждая, будто мне опасно возвращаться в разум Ребенка, я солгал. Ска
зал это лишь для того, чтобы вернуться обратно в свое тело и покинуть ИС-ко
мплекс. Я могу вернуться в его разум, как только захочу, и вытащить вам куч
у всего полезного.
Генерал истерически расхохотался, лицо его покраснело; он хлопал рукам
и по бедрам, едва не растеряв все свои бумажки, пока не зашелся от смеха и н
е закашлялся. Снова посмотрев на меня, он сказал:
- Я так и думал. Однако решил не рисковать и не посылать вас туда снова - по
крайней мере пока, - потому что вы слишком ценны, чтобы потерять вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41