И тут на меня навалились искореженные тела, вцепились в меня, увлекая за
собой в морскую пучину...
Я вынырнул на поверхность, расталкивая бессчетные трупы мужчин и женщи
н.
- Ребенок! - в отчаянии заорал я.
Новый гигант бросился ко мне.
В последний миг я увернулся и сделал единственное, что могло спасти мен
я. Отдавшись на волю вожделений собственного Оно, поддавшись жажде крови
и сексуальным желаниям самого низменного толка, я отпугнул толпившихся
вокруг меня гигантов и драконов, отшвырнул волну человеческих тел, стрем
ившихся разорвать меня в клочья, и мгновением позже уже вновь стоял на си
нем ледяном полу - возле погруженного в транс Ребенка.
Теперь я принял облик одного из гигантских скорпионов и приготовился к
нападению: защелкал клешнями, подняв напоенное ядом жало.
Психическая энергия Ребенка воздвигла барьер между ним и мной, но я сил
ой своего разума пробился сквозь эту стену и, бросившись на уродца, швырн
ул его на пол. На этот раз я не собирался ни спорить с ним, ни просить, а жадн
о пожирал его психическую энергию, впитывал, поглощал его разум, пока он н
е слился с моим.
Ребенка больше не было. Я убил его. И получил полный контроль над его тел
ом. Покинув убежище среди скал, я растворил его, затем воздвиг гору, взошел
на нее, шагнул в пещеру, через которую впервые попал в подсознание Ребенк
а. Я освободился и теперь смотрел на мир глазами Ребенка, его настоящими г
лазами. Во плоти...

* ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ *
НЕЗАВЕРШЕННОЕ ТВОРЕНИЕ...
Глава 1
Я обнаружил себя в т
еле Ребенка лежащим на больничной койке с ограждением, весьма напоминаю
щим тюремную решетку. Комната, судя по всему, находилась где-то на верхних
этажах здания ИС-комплекса. Свет был выключен, горел только неяркий голу
боватый фонарик на потолке. Я увидел, что в комнате нет никого, даже сиделк
и. Сколько времени Ребенок лежит вот так, почти в коме, не имея возможности
говорить, видеть и слышать, заключенный безумием в собственном подсозна
нии? Дни или недели? А может, годы?
Ужаснувшись последней мысли, я приподнялся. От слабости у меня кружила
сь голова, бессильные костлявые ручки, казалось, готовы были сломаться о
т малейшего движения, но я все же сумел доползти до края кровати. Перебрав
шись через ограждение, я увидел, что мои коротенькие ножки на фут не доста
ют до кафельных плиток пола, и эти жалкие двенадцать дюймов показались м
не столь же трудно преодолимыми, как две или три мили. Я собрал все свое му
жество и прыгнул, костлявые ноги подломились, и я рухнул ничком и остался
лежать, переводя дух и собираясь с мыслями.
Неужели для Ребенка так все и было - неспособность владеть своим телом, б
еспомощность, зависимость? Ничего удивительного, что его поиски цели и с
мысла жизни оказались куда интенсивней моих.
Я встал на четвереньки, ухватился за край кровати и поднялся на ноги. При
кинул: до двери примерно десять шагов. С трудом доковыляв до нее, я судорож
но уцепился за ручку, чтобы не упасть снова.
Открыть дверь без шума оказалось непростой задачей, но я постарался с н
ей справиться, ибо не хотел, чтобы кто-нибудь проведал, что я очнулся и раз
гуливаю. Для начала следовало кое-что выяснить, попытаться узнать, как до
лго я был заточен в сознании Ребенка. И конечно же, отыскать свое тело - его
наверняка держат где-то неподалеку - и переселиться в него, прежде чем они
узнают о моем возвращении. Я не доверял Морсфагену, как, впрочем, и любому
другому профессиональному патриотически настроенному солдафону. Чем м
еньше я буду знать о происшедшем за то время, пока я оставался заперт в, со
знании Ребенка, пока пребывал во власти безумия, тем дальше окажусь от со
бственного тела - а следовательно, и от независимости, тем большую власть
надо мной они приобретут.
Наконец дверь открылась, и я увидел пустой коридор, окрашенный в блеклы
й голубой цвет. Выйдя из комнаты, побрел вперед, держась за стену и стараяс
ь не обращать внимания на боль во впалой груди той телесной оболочки мут
анта, в которой ныне находился.
Мне не приходилось волноваться о сохранности тела Ребенка, ведь я уже у
ничтожил его самого, впитав его психическую энергию там, в комнате с поло
м из синего льда, скрытой под безжизненной черной страной. Он никогда не в
ернется в это тело. Я чувствовал его лишенный индивидуальности интеллек
т внутри своего разума, он усиливал остроту моего восприятия и обогащал
способности. Но это было единственное, что осталось от Ребенка.
Я шел по коридору, не надеясь, что он слишком долго будет пустовать, а пот
ому горел нетерпением узнать хоть что-нибудь о моем положении', прежде че
м кто-либо меня увидит. Шел, цепляясь за стену, едва переставляя ноги. И ког
да впереди показался высокий человек в форме и вскрикнул в удивлении, я у
пал...
А очнулся в той же самой комнате, в той же самой кровати, с поднятыми мета
ллическими ограждениями. Однако кое-что изменилось. Комната была ярко ос
вещена, возле кровати дежурила сиделка, седая матрона с приятным лицом, н
а котором отражалась крайняя озабоченность. У двери стоял часовой с расс
тегнутой кобурой на поясе. Зачем понадобились такие предосторожности, е
сли я едва мог передвигаться, оставалось только догадываться. Морсфаген
и врач в белом халате стояли справа от моей кровати и смотрели на меня. Во
взгляде медика был профессиональный интерес. На лице Морсфагена читала
сь ненависть и звериная хитрость.
- Добро пожаловать назад, - сказал генерал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41