содержащийся в
них наркотик -- в основном пентотал натрия -- действовал слишком быстро,
чтобы от него можно было так просто избавиться. Этот мужчина был сильным
человеком, и он изо всех сил сопротивлялся действию наркотика, но на самом
деле уже выбыл из игры. Я выстрелил снова, но он успел, прежде чем потерять
сознание, подать сигнал тревоги -- слабый, но достаточно отчетливый. Он эхом
разнесся в аляскинской ночи.
Я распахнул переднюю дверцу и схватил Его за локоть, чтобы запихнуть в
кабину. Стрелки градом ударили по крыше машины, просвистев в каком-нибудь
дюйме от моего лица, и, срикошетив, брызнули в разные стороны, словно лучики
света. Стрелявший целился мне в шею, но промахнулся, взял чуть влево. Я
резко обернулся, высматривая стрелка.
Дзинь, дзинь, дзинь... По крыше машины простучала новая очередь, на
этот раз совсем рядом с нами.
-- Справа, -- сказал Он, нагнувшись ко мне. -- Вон за той сине-желтой
двухместной машиной, -- Он вытащил свой пистолет, "добытый" в том же
магазине спорттоваров, где мы закупали арктическое снаряжение. Он стащил его
и несколько обойм в придачу, пока я морочил продавцу голову нашей крупной
покупкой. -- Тебе ясно, которую я имею в виду?
-- Ясно.
-- Возможно, я смогу...
-- Жди здесь, -- приказал я, потом лег и по-пластунски пополз вдоль
стены, стараясь держаться за припаркованными машинами. Я пробирался к такси,
на которое Он указал, по плотному слою снега и, пока полз, успел здорово
замерзнуть. Временами, поблизости от теплых моторов, снег был подтаявшим. Я
чувствовал нелепость ситуации -- вел себя, словно персонаж дешевого боевика,
-- но, кроме этого, я боялся, и страх заглушал смущение, которое я испытывал
бы в противном случае. Страх может творить чудеса.
Он стоял позади и вел заградительный огонь, отвлекая внимание на Себя.
Противник тоже стрелял по Нему, и это помогло мне определить его точное
местонахождение. Я двигался осторожно, стараясь не шуметь. Но все-таки мои
ботинки скребли по снегу, а в проталинах и по тротуару, и этот звук
отчетливо был слышен в холодном воздухе.
Я обошел стрелка, почти постоянно держась при этом за машинами, не
считая небольших промежутков между ними. Оказавшись на ряд дальше, я
выбрался на открытое пространство и зашел противнику в тыл. Я прополз вдоль
длинного лимузина, пока не почувствовал, что нахожусь прямо у стрелка за
спиной. Осторожно приподняв голову -- наркострелка вполне могла пробить
тонкие лицевые ткани, проткнуть глаз и войти в мозг, -- я огляделся. Нашей
целью был аэропортовский охранник в форме правительственного служащего. Я не
мог точно сказать, то ли он узнал нас, то ли открыл огонь просто потому, что
увидел, как я подстрелил того парня. Так или иначе, но мне нужно было
остановить его. Я встал и прицелился ему в задницу.
Должно быть, охранник все-таки услышал какой-то шум, потому что в
последний момент обернулся, едва не поскользнувшись при этом.
Я всадил в него десяток стрелок, и он упал. Несколько секунд он изо
всех сил пытался подняться и выстрелить. Но потом уронил голову на руки и
остался неподвижно лежать, слабо дыша.
На мгновение мне показалось, что теперь все будет в порядке.
Но...
Видимо, охранник, наблюдающий за камерами внешнего обзора, заподозрил
что-то неладное. Это было чистейшей воды невезение, ведь он спокойно мог
смотреть на любой другой экран -- вокруг вокзала были натыканы десятки камер
-- и узнать что-либо тогда, когда мы будем уже далеко. Над головами у нас
вспыхнул свет, настолько яркий, что можно было бы снимать кино. Кстати, суд
охотно принял бы в качестве доказательства фильм, заснятый опечатанной
камерой. Я мгновенно нырнул за машину и теперь лежал там, тяжело дыша и
пытаясь сообразить, что делать дальше. Через несколько минут охранник
пришлет кого-нибудь проверить, что произошло, и этот кто-то наверняка будет
при оружии. Нам нужно управиться с ними, если мы хотим уйти отсюда
свободными людьми. Но нам не могло везти бесконечно, как везло всю эту
неделю нашего бегства. Так стоит ли продолжать это безумие? Может, лучше
сдаться? Я все Ему объясню, скажу: "Ну ты же знаешь -- удача переменчива. Не
мог же ты ожидать, что нам будет везти всегда". А Он улыбнется, тем дело и
кончится. Тем и кончится? Черта с два! Мне не хотелось, чтобы солдаты
Всемирного Правительства отконвоировали меня в суд -- у меня не было ни
малейших шансов выиграть это судебное разбирательство. Однако я не был
бойцом. Я совершил ошибку, выступив против профессионалов. Даже несколько
ошибок, а здесь и одной было бы слишком много. Значит, скоро все закончится,
и возможно -- навсегда...
-- Джекоб! -- громким шепотом позвал меня Он.
Я отполз за машины, вышел из поля зрения двух висевших на стене
видеокамер и поспешил обратно к Нему. Он сидел в нашем такси, пригнувшись к
сиденью. Охранник вполне мог не знать, кто именно послужил причиной
беспорядков, но незнакомец в просторном пальто, едва придя в себя, поднимет
великий шум по поводу доктора Джекоба Кеннельмана и его ужасного андроида.
"Проклятое невезение!" -- выругался я про себя. Если мы сумеем
преодолеть открытое пространство незамеченными, то окажемся в безопасности
-- по крайней мере на несколько месяцев, а за это время Он успеет стать
полностью развитым живым существом. К утру Кантвелл будет кишеть солдатами и
полицейскими. Да, я мог убить элегантного незнакомца, лежащего сейчас на
ступенях, -- приставить дуло пистолета к глазному яблоку и всадить
наркострелку ему в мозг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49