Как просто такое могло произойти: одна безумная проповедует свои бредовые фантазии среди легковерных, и вот уже перед ней целая истеричная толпа, в данном случае секта, которая уверовала в то, что руководствуется самыми лучшими побуждениями и не сомневается в собственной праведности. Теперь Кристина понимала: дьявол скрывался не в ее мальчике, а в фатальной предрасположенности людей к поиску легких, пусть даже иррациональных ответов.
— Думаешь, Барлоу можно доверять? — спросил Чарли, сидевший у противоположной стены пещеры.
— Думаю, да, — ответила Кристина.
— А вдруг он еще раз передумает по дороге?
— По-моему, он пришлет помощь.
— Если он снова пересмотрит свое отношение к Джою, ему не нужно будет даже возвращаться сюда. Он просто оставит нас здесь, предоставив холоду и голоду довершить дело за него.
— Он вернется, я могу поспорить, — сказал Джой, который подбросил сучьев в огонь и теперь потирал маленькие ладошки. — По-моему, он все-таки неплохой парень.
Правда, мам? Правда, он неплохой парень?
— Да, малыш, — Кристина улыбнулась. — Он неплохой парень.
— Вроде нас, — сказал Джой.
— Вроде нас, — согласилась она.
* * *
Прошло уже несколько часов, хотя до наступления темноты было еще далеко. Послышался шум летящего вертолета.
— Они приземлятся на поляне и оттуда на лыжах двинутся к нам, — предположил Чарли.
— Мы едем домой? — спросил Джой.
— Да, малыш, едем домой. Надевай куртку и перчатки, собирайся, — сквозь слезы облегчения и радости сказала Кристина.
Мальчик бросился к сваленной в углу теплой одежде.
Обращаясь к Чарли, Кристина сказала:
— Спасибо тебе.
— Я подвел вас, — откликнулся он.
— Нет. Конечно, в конце нам сопутствовала удача...
Нерешительность Барлоу, а потом летучие мыши. Но если бы не ты, нам бы не дожить до этого. Ты действовал как надо. Я люблю тебя, Чарли.
Он не решался ответить тем же, потому что обнять ее можно было, только обняв и Джоя, а с мальчиком он все еще чувствовал себя немного скованно, хотя изо всех сил старался поверить в то, что объяснение Барлоу было правдой.
Джой, наморщив лоб, подошел к Кристине; тесемки на его капюшоне висели слишком свободно, а он никак не мог развязать узел, чтобы затянуть их потуже.
— Мам, зачем на капюшоне эти шнурки от ботинок?
Кристина, улыбаясь, взялась помогать ему.
— Я думала, ты уже умеешь завязывать шнурки.
— Конечно, умею, — гордо сказал мальчик, — но они должны быть на ногах.
— Боюсь, что тебя нельзя будет назвать большим мальчиком, пока ты не научишься завязывать шнурки, независимо от того, где они находятся.
— Черт. Тогда мне никогда не стать большим.
— Ну, ты и не заметишь, как вырастешь, — сказала Кристина, завязав тесемки.
Чарли смотрел, как она обняла сына. Он вздохнул и покачал головой.
— Я тоже люблю тебя, Кристина. Честное слово, люблю, — промолвил он.
* * *
После двух дней в больнице Рено, после бесконечных врачей и медсестер, после нескольких интервью полиции и одного прессе, после двух ночей, когда ему удавалось уснуть, только приняв снотворное, Чарли наконец уснул сам, без всяких лекарств.
Он спал, и ему снилось, что он занимается любовью с Кристиной; и это была не просто сексуальная фантазия, а скорее воспоминание о той ночи в хижине. Никогда он не предавался любви с такой полнотой, как той ночью с Кристиной; а на следующий день она неожиданно для самой себя призналась ему, что ей никогда и в голову не могло прийти вести себя с другими мужчинами так, как она вела себя с ним. И теперь, во сне, они соединились с той же ошеломляющей страстью и силой, отбросив всякую сдержанность. Но во сне, так же, как и в реальности, было что-то.., дикое, свирепое, животное, словно секс, соединивший их, был больше, чем проявление любви или влечения, словно это был ритуал полного подчинения его души Кристине, а следовательно, и Джою.
Когда Кристина оказалась сверху и он глубоко проник в нее, фантазия отделилась от реальности — пол под ними разверзся, вдоль дивана прошла трещина, которая становилась все шире; и хотя оба — и Кристина, и Чарли — сознавали опасность, но ничего не могли сделать, чтобы спастись, а лишь теснее прижимались друг к другу; а трещина увеличивалась, и они вдруг поняли, что внизу притаилось что-то ужасное и алчное; Чарли хотел выйти из нее, бежать, кричать, но не мог, а лишь плотнее прижимался к ней; а диван рушился в образовавшуюся пропасть, и они падали вниз, и пол хижины смыкался над ними...
Он рвался с больничной постели, задыхался и хватал руками воздух.
На соседней кровати, посапывая, крепко спал человек.
В палате было темно, несмотря на маленькие ночники, горящие в ногах каждой постели, и тусклый лунный свет в окне.
Чарли прислонился к спинке кровати.
Постепенно сердцебиение стало тише; дыхание нормализовалось.
Он был мокрый от пота.
Вместе с этим сном к Чарли вернулись все его сомнения, касающиеся Джоя. В тот день из Оранжа прилетела Вэл Гарднер и забрала мальчика с собой; Чарли было искренне жаль расставаться с ним. Он был такой милый, добродушный, в нем было столько наивного детского озорства, что персонал клиники привязался к нему всем сердцем, а Чарли его частые визиты помогали коротать время. Но теперь после ночного кошмара, возникшего в результате его подсознательных переживаний, Чарли снова был в мучительном смятении.
Он привык думать о себе как о человеке добром, совершающем благие поступки, старающемся по мере сил помогать невиновным и наказывать виноватых. Именно поэтому его привлекала деятельность частного сыщика.
Сэм Спейд, Филипп Марлоу, Лью Арчер, Чарли Гаррисон:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138