— Мы кое-что обнаружили, шеф, — сказал он.
Барнс без приглашения вошел в дом.
— Да?
— Задняя дверь была распахнута.
— Вы оставляли заднюю дверь открытой? — спросил Барнс женщину.
— Такой ночью, как эта?
— Она была закрыта?
— Не помню.
— На дверном наличнике кровь, — продолжил Мэлон. — Ее много также между комнатой для стирки белья и кухней.
— А он сам?
— Его нет. Наверное, он сбежал, услышав вой сирены.
Вытирая пот, с бешено бьющимся сердцем, размышляя одновременно, как совместить ясновидение и другие психические феномены с его прежним взглядом на жизнь, Барнс вышел вслед за младшим офицером через кухню и комнату для стирки белья к задней двери. Женщина пошла за ними, задавая вопросы, на которые Барнс не давал себе труда отвечать.
Гектор Гонсалес ожидал их на заднем дворе.
— За этой оградой есть аллея, — сказал ему Барнс. — Беги по ней и предупреди наших людей — они расставлены по двум кварталам во всех направлениях.
— Мне страшно, — проговорила женщина.
«И мне тоже», — подумал Барнс.
— Обследуй кустарник с обеих сторон дома, — приказал он Мэлону, — и проверь еще там, около забора.
— Слушаюсь.
— И вы оба, держите оружие наготове.
* * *
Ожидая у полицейских машин недалеко от дома, Гарри Оберландер препирался с мэром. Он покачивал головой так, будто сам внешний вид Гендерсона приводил его в изумление.
— Какой же вы мэр, — с едким сарказмом заметил он, — если в полицейской работе рассчитываете на помощь ведьмы.
Гендерсон отвечал бережно, будто тяжелый гигант отбивался от нападок соперника более легкого веса:
— Она не ведьма.
— Вы хотите сказать, что ведьмы не существуют.
— Как я уже сказал, советник, она не ведьма.
— Она — мошенница.
— Она — ясновидящая.
— Ясновидящая, темновидящая...
— Вы очень остры на язык.
— Это лишь другое название ведьмы.
Дэн Голдмэн посмотрел на Оберландера. «Нет худших врагов, — подумал он, — чем те, кто считают себя лучшими друзьями». Если Гарри, не удовлетворившись словесной перепалкой, начнет наносить удары в упитанный живот мэра, ему придется разнимать их. Так уже случалось не раз.
— Вы не догадываетесь, почему я продал вам мою половину нашего общего мебельного бизнеса? — спросил Оберландер Гендерсона.
— Вы ее продали, потому что у вас нет никакого дара предвидения, — мрачно улыбнулся Гендерсон.
— Видение, предвидение. Я ее продал потому, что такой суеверный дурак, как вы, рано или поздно доведет дело до банкротства.
— Однако этот бизнес приносит сейчас гораздо больше выгоды, чем когда-либо раньше, — парировал Гендерсон.
— Простофиля! Слепой простофиля!
К счастью, до того, как должен был быть нанесен первый удар, Харли Барнс вышел на порог дома и закричал:
— Все в порядке! Идите сюда!
— Сейчас мы посмотрим, кто из нас дурак, — проворчал Гендерсон. — Они должны были схватить его.
Он пересек дорожку и побежал по лужайке с изяществом, свойственным некоторым полным людям.
Оберландер засеменил за ним, как сердитая мышка, наступающая на пятки бегемоту.
Подавив усмешку, Голдмэн пошел за ними.
* * *
Алан Таннер сидел на водительском месте рядом со своей сестрой. Увидев Харли Барнса в дверях дома, он спросил:
— Они поймали убийцу, Мэри?
— Не знаю, — ответила она.
Ее голос звучал тяжело, она казалась утомленной.
— Разве не было никаких выстрелов?
— Не знаю.
— Должно же быть хоть какое-то движение.
— Наверно.
— Мэри, это безопасно для Голдмэна? — настойчиво спросил Макс с заднего сидения.
Она вздохнула, и, покачав головой, закрыла глаза кончиками пальцев.
— Я правда не знаю. Я потеряла нить. Я ничего не вижу.
Макс опустил стекло. Во влажном воздухе его голос был хорошо слышен:
— Эй, Голдмэн!
Офицер находился уже в центре лужайки. Он остановился и обернулся.
— Может, вам лучше остаться? — крикнул Макс.
— Харли хочет, чтобы я присоединился к ним, — ответил Голдмэн.
— Помните, что сказала моя жена.
— Все в порядке, — откликнулся Голдмэн. — Ничего не случится. Они поймали его.
— Вы уверены в этом? — спросил Макс.
Но Голдмэн уже, повернувшись, направился к дому.
— Мэри, — позвал Алан.
— М-м-м-м.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Вполне.
— Не похоже.
— Я просто устала.
— Он сильно давит на тебя, — сказал Алан сестре.
Он даже не взглянул на Макса — он говорил так, будто они с сестрой были в машине вдвоем:
— Он совершенно не отдает себе отчет, насколько ты хрупкое создание.
— Я в порядке, — повторила она.
Но Алан не успокаивался.
— Он совершенно не знает, как надо обращаться с тобой. Как помочь тебе прояснить видения. У него совершенно нет никакой утонченности. И потому он вседа так сильно давит на тебя.
«Ты вонючий маленький сукин сын», — подумал Макс, стараясь не смотреть на брата своей жены.
Он промолчал ради спокойствия Мэри. Она очень огорчалась, когда два близких ей человека начинали ссориться. Она бы предпочла, чтобы они относились друг к другу с симпатией. И, хотя она никогда не принимала полностью сторону Алана, она всегда обвиняла Макса, если спор заходил слишком далеко.
Чтобы перестать думать об Алане, Макс стал разглядывать дом. Полоса света из открытой двери дома освещала лужайку и очертания плотных зарослей кустарника.
— Может, нам лучше закрыть двери в машине, — произнес он.
Мэри, повернувшись на своем сиденье, бросила на него взгляд.
— Закрыть двери?
— Для защиты.
— Не понимаю.
— Для защиты от кого? — переспросил Алан.
— Все полицейские в доме, а у нас ни у кого нет оружия.
— Ты полагаешь, нам нужно оружие?
— Может быть.
— Ты что, стал экстрасенсом? — спросил Алан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11