Напуганный Марквелл дал номер.- Кто там сегодня на дежурстве?- Доктор Карлсон. Херб Карлсон.- Он надежный человек?- Что вы хотите сказать?- Он лучше вас как доктор или такой же пропойца?- Я не пропойца. Я...- Вы безответственный эгоистичный алкоголик и полная развалина, и вы это знаете. А теперь отвечайте на мой вопрос: Карлсон - надежный человек?Внезапно подступившая к горлу тошнота была лишь частично вызвана чрезмерным потреблением виски; другой причиной была истина, прозвучавшая в словах незваного гостя.- Да, Херб Карлсон - надежный человек. И очень хороший доктор.- А кто сегодня старшая сестра? Марквелл на секунду задумался.- Кажется, Элла Хэнлоу. Точно не знаю. Если не Элла, то Вирджиния Кин.Незнакомец набрал номер окружной больницы и сказал, что он говорит от имени доктора Пола Марквелла. Он попросил к телефону Эллу Хэнлоу.Порыв ветра налетел на дом, загремел плохо запертым окном, засвистел в стропилах и вновь напомнил Марквеллу об урагане. Он смотрел на снег, что валил за окном, и опять им овладело чувство неясного беспокойства. Ночь была до такой степени переполнена событиями - молния, этот непонятный пришелец, - что внезапно он ощутил ее нереальность. Он сделал попытку выпутаться из веревок, притягивающих его к стулу, уверенный, что они" лишь часть пьяного сновидения и распадутся, как паутина, но они не поддались, и от усилия у него закружилась голова.Тем временем незнакомец говорил в трубку:- Это сестра Хэнлоу? Доктор Марквелл не сможет сегодня приехать. Вы говорите, что у его пациентки Джанет Шейн тяжелые роды? Вот как? Да, он знает. Он хочет, чтобы роды принимал доктор Карлсон. Нет-нет, боюсь, он никак не сможет приехать. Нет, не из-за погоды. Просто он напился. Нет, вы не ослышались. Он опасен для больных. Нет... В таком состоянии он не может взять трубку. Сожалею. В последнее время он много пил, но скрывал это, а сегодня он совершенно невменяем. Что-что? Я сосед. Ладно. Благодарю вас, сестра Хэнлоу. До свидания.Марквелл почувствовал злость и одновременно неожиданное облегчение от разоблачения его тайны.- Подонок, ты меня погубил.- Нет, доктор, это вы сами себя погубили. Ненависть к самому себе разрушила вашу жизнь. Из-за этого вас бросила жена. Ваш брак и без того был непрочным, это верно, но вы могли его спасти, будь жив Ленни, и даже после его смерти, если бы вы не ушли целиком и полностью в себя.Марквелл был потрясен:- Откуда, черт возьми, вы знаете, как это было у нас с Анной? И откуда вы знаете о Ленни? Я вас вижу впервые. Откуда вы все обо мне знаете?Не отвечая на вопросы, незнакомец бросил две подушки к изголовью кровати. Положил на покрывало ноги в мокрых грязных ботинках и растянулся на постели.- Что бы вы там ни думали, вы не виноваты в смерти сына. Вы только врач, а не чудотворец.А вот уход Анны - это ваша вина. Как и то, что вы превратились в настоящую угрозу для ваших больных.Марквелл попытался было возражать, но вздохнул и низко опустил голову.- Знаете, в чем ваша беда, доктор?- Скажите, ведь вы все знаете.- Ваша беда в том, что вам все доставалось легко, вы не знали, что такое горе. Ваш отец был богатым человеком, у вас было все, что пожелаете, вы учились в самых лучших школах. И хотя как врачу вам сопутствовал успех, вы никогда не нуждались в деньгах, а проживали наследство. Поэтому, когда Ленни заболел полиомиелитом, вы не знали, как бороться с несчастьем, у вас не было никакого опыта. У вас не было иммунитета против житейских невзгод, а значит, вы не могли им противостоять и впали в отчаяние в самой тяжелой его форме.Марквелл поднял голову и замигал, вглядываясь в незнакомца.- Не понимаю.- Постоянные страдания все-таки кое-чему вас научили, Марквелл, так что, если вы перестанете прикладываться к бутылке и научитесь ясно мыслить, для вас еще не все потеряно. У вас еще есть небольшой шанс исправиться.- А может, я не хочу исправляться?- Боюсь, что тут вы говорите правду. Мне кажется, вы страшитесь смерти, но не знаю, хватит ли у вас мужества, чтобы продолжать жить.Марквелл дышал винным перегаром и мятой. Во рту пересохло, язык распух. Он жаждал опохмелиться.Без надежды на успех он подвигал руками, привязанными к стулу. Наконец, презирая себя за жалостливый голос, но не в силах держаться с достоинством, он прохныкал:- Что вам от меня нужно?- Я не хочу, чтобы вы сегодня ехали в больницу. Я хочу быть точно уверен, что вы не будете принимать роды у Джанет Шейн. Вы превратились в мясника, потенциального убийцу, и на этот раз вас надо остановить...Марквелл облизал сухие губы.- Я до сих пор не знаю, кто вы такой.- И никогда не узнаете, доктор. Никогда. * * * Никогда прежде Боб Шейн не испытывал такого страха. Он изо всех сил сдерживал слезы, потому что суеверно полагал, что открыто проявлять страх - это значит искушать судьбу, что может навлечь смерть на Джанет и младенца.Сгорбившись, опустив голову, он молил про себя: "Господи, ведь Джанет могла сделать лучший выбор. Она такая красивая, а я - настоящее чучело. Я всего-навсего простой бакалейщик, и моя лавчонка никогда не будет приносить большого дохода, а она все равно меня любит. Господи, она такая хорошая, добрая, скромная... она не должна умереть. Может, Ты хочешь забрать ее потому, что она уже достойна рая. Но я-то еще не достоин и нуждаюсь в ней, чтобы она могла сделать из меня хорошего человека".Дверь отворилась.Боб поднял голову.Доктор Карлсон и доктор Яматта в зеленых больничных халатах вошли в комнату.Их появление испугало Шейна, и он медленно поднялся с кресла.Глаза Яматты никогда не были такими грустными.Доктор Карлсон был высоким солидным мужчиной, который выглядел представительно даже в мешковатой больничной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20