Он улыбался.
Тебе понравится ездить на командном автобусе, — бросил Рой. — Мы вовсю повеселимся.
Сев на велосипед, Колин вымолвил:
— Рой, я... ну... я думаю, ты лучший друг, о котором можно мечтать.
— Эй, я сделал это как для тебя, так и для себя. Эти поездки за город бывают достаточно занудны. Но вместе нам не будет скучно. А сейчас поехали. Поехали ко мне домой. Я хочу показать тебе те поезда, — сказал Рой и нажал на педали.
Следуя за Роем по улице, Колин думал, была ли работа менеджера команды тем делом, ради которого Рой испытывал его? Был ли это тот самый секрет, на который намекал Рой еще па прошлой неделе? Колин поразмышлял еще немного, но когда мальчики подъехали к дому Борденов, он решил, что был еще какой-то секрет, который Рой держал в тайне, что-то очень важное, чего Колин пока еще не был достоин.
Глава 4
Они вошли в дом Борденов через кухню.
— Мам? — крикнул Рой. — Пап?
— Ты же сказал, что их нет дома.
— Я проверяю. Лучше знать наверняка. Если они застукают нас...
— Застукают нас? Почему?
— Мне не разрешают трогать поезда.
— Рой, я не хочу проблем с твоими предками.
— Не дрейфь. Подожди. — Рой прошел в гостиную. — Есть кто-нибудь?
Колин бывал в этом доме дважды и каждый раз поражался его идеальной чистоте. Кухня сверкала. Пол был свежевычищен и натерт. Все поверхности блестели, как зеркальные. Ни одной грязной тарелки, ни одной случайной крошки на столе, ни малейшего пятнышка в раковине. Ни одного предмета кухонной утвари не было на виду — все стаканы, кастрюли, ложки спрятаны в шкафу или в ящиках буфета. Похоже, миссис Борден не увлекалась и милыми пустячками, поскольку стены не украшали ни декоративные блюда, ни вышивки, ни календарики, отсутствовала даже полочка для специй. Ни в чем не было намека на беспорядок, но также и ощущения, что это реальное место, где реальные люди готовили себе пищу. Дом выглядел так, как будто миссис Борден все свое свободное время занималась только тем, что его «вылизывала»: выскребала и вычищала, выскабливала, вымывала, прополаскивала, полировала, наводила глянец — и уделяла этому гораздо больше внимания, чем столяр-краснодеревщик, обрабатывающий кусок дерева, начав с грубой наждачной бумаги и завершая работу самой тонкой.
Мать Колина никогда не оставляла кухню грязной. Более того, она пользовалась услугами домработницы, которая приходила два раза в неделю и помогала ей в наведении чистоты. Но их дом никогда не выглядел так, как этот.
Как говорил Рой, его мать и слышать не хотела о домработнице. Ни у кого в мире стандарт чистоты не был таким же высоким, как у нее. Ее не устраивал чистый дом — дом должен был быть стерильным.
Рой вернулся на кухню:
— Никого. Пойдем немного поиграем с поездами.
— А где они?
— В гараже.
— Чьи это поезда?
— Моего старика.
— И тебе не разрешают прикасаться к ним?
— Пошел он. Он не узнает.
— Рой, я не хочу проблем с твоими предками.
— Бога ради, Колин, как они узнают?
— Это и есть твой секрет?
Рой уже двинулся в сторону гаража, но обернулся:
— Какой секрет?
— У тебя есть секрет. Тебя от него распирает.
— Как это ты догадался?
— Я вижу... то, как ты ведешь себя. Ты испытывал меня, чтобы убедиться, можно ли мне доверить свой секрет.
Рой покачал головой:
— Какой ты проницательный.
Колин, смутившись, пожал плечами.
— Да, да. Ты прямо читаешь мои мысли.
— Так ты действительно испытывал меня?
— Ага.
— И вся эта бессмысленная чепуха про кошку...
— ...Была правдой.
— О да!
— Лучше поверь.
— Ты опять испытываешь меня.
— Может быть.
— Так секрет существует?
— И какой!
— Поезда?
— Не-е. Это только крохотная его часть.
— А остальная?
Рой ухмыльнулся.
Что-то неуловимо странное в его усмешке, в блеске голубых глаз вызвало у Колина желание попятиться. Но он не сделал ни шагу.
— Я расскажу тебе о нем, — сказал Рой, — но только когда буду готов.
— А когда это будет?
— Скоро.
— Ты можешь доверять мне.
— Только когда я буду готов. А сейчас пошли. Тебе понравятся поезда.
Колин пошел за ним через кухню и белую дверь. Вниз спускались две небольшие ступеньки, затем гараж — а в нем модель железной дороги.
— Ух ты!
— Ну как? Кайф!
— А где твой отец ставит машину?
— Обычно на проезжей части, здесь для нее нет места.
— Да-а. А когда он собрал всю эту чепуховину?
— Он начал собирать, когда был еще ребенком. И каждый год добавлял новые модели. Сейчас его коллекция стоит более пятнадцати тысяч долларов.
— Пятнадцать тысяч! Интересно, кто заплатит такие деньги за кучку крошечных паровозиков?
— Люди, которые будут жить в лучшие времена.
Колин моргнул:
— Что?
— Так говорит мой старик. Он говорит, что люди, которым нравятся модели железных дорог, должны жить в лучшем, более правильном мире, чем наш.
— И что он хочет этим сказать?
— Черт возьми, если бы я знал. Но он так говорит. Он часами может рассуждать о том, насколько мир был совершеннее, когда в нем были поезда, а не самолеты. Он может надоесть до смерти.
Модель железной дороги была установлена на высокой платформе, которая занимала площадь практически всего гаража, рассчитанного на три машины. С трех сторон было достаточно пространства для прохода, а с четвертой, где находилась панель управления, стояли два табурета, небольшая скамеечка и шкафчик для инструментов.
Блестяще задуманный и тончайше выполненный миниатюрный мир располагался на платформе. Здесь были горы и долины, ручейки и реки, озера и луга, усеянные крошечными полевыми цветами, леса, где дикий олень выглядывал из тени деревьев, деревни, фермы, сторожевые посты, словно сошедшие с почтовых открыток.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11