Спидала одеждою плаху накрыла,
Взяв топор в руки, ударила с силой
И при том злорадно так проговорила:
"Вот я первая рублю, завтра - не признаю".
И молодчик некий выскочил из плахи,
Спидалу обнял. И оба улетели
В тот покой, где были постланы постели.
И другие девушки, сделав то же самое,
Вслед за нею скрылись со своими молодцами.
Были на молодчиках чёрные кафтаны28,
Шляпы-треуголки сбиты на затылки,
На кривых ногах - блестящие сапожки.
Из-под шляп торчали маленькие рожки.
После всех старуха рубила, восклицая:
"Вот рублю последняя - завтра не признаю".
И тотчас, шипя, из плахи выполз Ликцепурс29
Или, как народ зовёт, хромоногий Нагцепурс,
Набольший над ведьмами, всех чертей начальник,
По кривой высокой шапке отличаемый,
С козырьком, сработанным из ногтей остриженных.
"Всё ли готово?" - спросил он ведьму старую.
"Всё готово!" - пропищала, кланяясь, старуха.
Ликцепурс по плахе тяпнул с размаха.
Пламенем серным пещера озарилась.
Плаха в золотую повозку превратилась,
А топор драконом стал, пышущим яро.
Ликцепурс поехал с ведьмою старой,
В золотой пещере он остановился.
На полу блестящем дракон развалился,
Выдохнул из пасти искры, дым и пламя.
Из постелей выскочили ведьмы с молодцами,
Сатану приветствуя, пред ним заплясали.
И опять на кухню ведьмы убежали.
Острые вилы из кухни притащили,
В пасти у дракона вилы раскалили.
Поднялась тогда в повозке ведьма старая,
Кликнула: "Войдите!" - и клюкой ударила.
Расступились стены, задрожали своды.
Вышли из пролома косматые уроды,
Выволокли человека, белого от страха,
На пол пред драконом бросили с размаха.
И, узнавши пленника, испугался Лачплесис.
Это был Кангарс, живущий в одиночестве
В Кангарских30 горах, в лесу густом, дремучем,
Хитренький ханжа, богомольное чучело
Голосом ужасным Ликцепурс воскликнул:
"Срок твой окончился, грешник несчастный.
Ты сгоришь у пукиса в огненной пасти".
Ужаснулся Кангарс казни неминучей,
Жалобно взмолился: "Пощади, могучий,
Дай отсрочку. Я ж тебе послужу попрежнему"
И, подумав, молвил Кангарсу Ликцепурс:
"Не мольба твоя, другие причины смогли бы
В этот час спасти тебя и отсрочить гибель.
Средь подвластных Перконсу изменников мало.
С Перконсом бороться нам очень трудно стало.
Но на счастье наше, в Балтию вскоре
Люди чужеземные придут из-за моря,
Будут завоевывать Балтию милую,
Новую веру навязывать силою.
Власть их новой веры хочу я видеть в Балтии,
Принести должна она мне много прибыли.
Веры той носители моими стали слугами.
В этом деле помощи от тебя я требую.
Тридцать лет за это дам тебе я жизни.
Пастью дракона, злодей, поклянись мне,
Поклянись бороться с нами против Перконса.
- Я клянусь бороться с вами против Перконса.
- Поклянись, что будешь родины предателем.
- Я клянусь, что буду родины предателем.
- Истреблять, клянись, защитников народа.
- Истреблять, клянусь, защитников народа.
- Ради пользы пришлых свой народ обманывать!
- Ради пользы пришлых свой народ обманывать.
- Вести сюда служителей чужеземной веры!
- Вести сюда служителей чужеземной веры.
- Убивать, клянись, всех, кто сопротивляется.
- Убивать, клянусь, всех, кто сопротивляется.
- В рабство обратить, в конце концов, всю Балтию.
- В рабство обратить, в конце концов, всю Балтию.
- Встань же и живи назначенное время.
Кангарс встал, любезно приветствуемый всеми.
Ликцепурс сказал, что уезжать пора ему.
И поехал, всеми с почетом провожаемый,
С ведьмою старой в ту пещеру медную.
Черные молодчики из повозки ведьму
Высадили, сами в повозку повскакали.
Ведьмы щеками к полу припали.
Вспыхнул вновь огонь удушливый, как сера.
С громом скрылся Ликцепурс под пол пещеры.
Поспешил и Лачплесис выбраться на волю.
Но пробравшись в кухню, прихватил с собою
Свиток, колдовскими покрытый письменами,
В знак, что побывал он в Чортовой яме
И что был свидетелем мерзостных деяний.
В воздухе чистом ночном отдышался он.
Но горело сердце в нём, жалостью терзаясь.
Влез в дупло колоды он, притих, дожидаясь,
Чтобы вышла Спидала, домой полетела.
Провожая девушек, старуха говорила:
"Спидала, скажу тебе нечто нехорошее:
Лачплесис тайком был здесь, во время ужина.
Видел, как с подругами ты тут веселилась".
Спидала то бледной, то красной становилась.
Первая любовь в её сердце превратилась
В яростную ненависть Ведьма ж говорила:
"Дерзкий нашёл бы гибель в пасти пукиса,
Только повелителю не хотелось вмешиваться...
Но, однако, всё же жить не должен Лачплесис.
Он тебя в дупле колоды дожидается.
Вы сейчас домой летите вместе с Серничкой31,
Вверх по Даугаве, до утёса Стабурагса.
Ты над самым омутом прыгай на колоду к ней,
А свою колоду вниз бросай с заклятьем.
Пусть с колодой Лачплеснс рухнет в бездну омута,
А живым оттоль не выходил никто ещё!"
Неба величьем овеяна,
Прекрасным убранством сияя,
Вернулась грустная Стабрадзе32
В свой замок с собранья бессмертных.
Долго ль ей, долго ль грустящей века
В объятой дремотой громаде
Скорби копящего Стабрагса,
Средь вечных богов, одинокой,
Долго ль ей, долго ли плакать еще
О горестных Балтии судьбах?
Иль никогда не забудет она
Умолкшую древнюю славу?
Там, где обычаи прадедовы
Живы доныне, любовно
Она по утрам от заморозков
Туманом поля укрывает.
В тёмную ночь она лодочников
Отводит от водоворота,
В полдень водой родниковою
Поит пастухов и прохожих.
Есть у ней дело любимое:
Средь девушек доброго нрава
Лучших порой выбирает она,
В особое время рожденных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33