Дубов Николай Иванович
Мальчик у моря
ДУБОВ НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ
Мальчик у моря
Повести Николая Ивановича Дубова населяют многие люди - добрые и злые, умные и глупые, веселые и хмурые, любящие свое дело и бездельники, люди, проявляющие сердечную заботу о других и думающие только о себе и своем благополучии. Они все изображены с большим мастерством и яркостью. И все же автор больше всего любит писать о людях активных, не позволяющих себе спокойно пройти мимо зла. Мужественные в жизни, верные в дружбе, принципиальные, непримиримые в борьбе с несправедливостью, с бесхозяйственным отношением к природе - таковы главные персонажи этих повестей.
Кроме публикуемых в этой книге "Мальчика у моря", "Неба с овчинку" и "Огней на реке", Николай Дубов написал для детей увлекательные повести: "На краю земли", "Сирота", "Жесткая проба". Они неоднократно печатались издательством "Детская литература".
БЕЗДНА
Целый день Сашук ревет. Мать кричит на него, даже шлепает, отец обещает "напрочь оторвать ухи". Сашук ненадолго затихает, потом снова принимается хныкать и канючить. Дядя Семен пригоняет к правлению старый "газон", в котором уже стоят ящик с продуктами и бочка с бензином. Рыбаки кидают в кузов свои сундучки, мешки, и тогда Сашук начинает реветь так горько и безутешно, что даже сам бригадир, Иван Данилович, удивленно оглядывается, подходит и опускается перед Сашуком на корточки.
- Ты чего нюни распустил?
- К-ктька, - захлебываясь, говорит Сашук.
Бригадир не понимает:
- Настя, чего он у тебя?
- Да ну, баловство! Собачонка своего везти хочет, кутенка. А куда его? И так мороки хватает...
Бригадир Иван Данилович нависает над Сашуком, как гора. Сашук затихает, беззвучно всхлипывая, смотрит на него снизу вверх, но, услышав слова матери, заводит снова:
- Ы-ы...
- Постой! - морщится Иван Данилович. - Гудишь, как бакан в тумане... Это он и есть?
Между ног Сашука стоит ивовая плетушка. В плетушке спит пегий щенок. Голова его перевешивается через край, щенок негромко, но внятно храпит.
- Ишь ты, - усмехается Иван Данилович, - притомился... Ладно, бери свою животину. Слышь, Настя, пускай берет, чего ты ребятенку душу надрываешь... Кутенок - не волк, и чай, артель не объест...
Сашук вскакивает:
- Дяденька Иван Данилыч...
- Нет, ты погоди. Ты сперва беги умойся. Какой из тебя рыбак, ежели ты весь в слезах да соплях?
Сашук мигом подбегает к колодцу, плещет из бадейки на лицо, выдернутым из штанов подолом рубахи утирается и, подхватив плетушку, бежит к машине.
- Готов, ревушка-коровушка? - говорит Иван Данилович. - Иди с мамкой. Ты, Настя, садись в кабину, а то за Измаилом дорога и из мужиков душу выбивает.
- То ж ваше место, Иван Данилыч...
- А ты после болезни.
Иван Данилович подхватывает Сашука под мышки, и вместе с плетушкой Сашук оказывается в кабине.
- За ручку не хватайся, выпадешь - костей не соберешь.
Мать сидит рядом с дядей Семеном, Сашук становится у окна и высовывает голову наружу. Вокруг стоят ребята со всей улицы. Кто пришел отца провожать, а кто так - посмотреть. Они еще загодя начинают махать руками. Сашук им тоже машет. Немножко. Пускай знают. Они остаются, а он уезжает.
- Все сели? - говорит Иван Данилович. - Поняй, Семен. Счастливо...
Дядя Семен что-то поворачивает, "газон" начинает трястись и трогает. Ребята, крича, бегут рядом, но сразу остаются позади. Мелькают избы, на повороте сверкает оловянное зеркало Ялпуха. И вот нет ни Ялпуха, ни изб, дорогу сплошными стенами обступает кукуруза, размахивает желтыми метелками и заглядывает в кабину.
- С нашими темпами, - говорит дядя Семен, - только на похороны. Цельный день собирались. Теперь вот ночью ехай. А по такой дороге и в день - не сахар.
- Дорога ничего, - говорит Сашукова мамка. - Как-то там будет?
- А что? Нормально будет.
- Ну да! А зачем этого уголовника взяли? Нужен он...
- А что? Парень как парень.
- Да ведь в тюрьме сидел. Небось туда зря не сажают...
- Кто в тюрьме сидел? - спрашивает Сашук.
- Да Жорка этот, рыжий который да горластый... Ты от него подальше, слышь, сынок?
Дядя Семен косится на нее, но ничего не говорит.
Кукуруза расступается, за ней появляются домики, дома, потом домищи.
- Это что? - спрашивает Сашук.
- Город. Измаил.
Дома становятся все больше, все длиннее и все выше. Сашук высовывает голову из кабины, выворачивает ее, чтобы сосчитать окна, но все время сбивается. Город большой. Как десять Некрасовок. Нет, наверно, как сто... И улицы здесь совсем другие. Обсажены деревьями. И на дороге нет ни колеи, ни ям, она гладкая-гладкая, будто выструганная. И ни луж, ни пыли...
Дядя Семен притормаживает у перекрестка, и Сашук видит на большом камне лошадь, а на ней сухонького человека, который держит в поднятой руке чудернацкую шапку.
- Это кто?
- Суворов, - говорит дядя Семен. - Генерал такой был. Завзятый вояка.
- Он - как Чапай, бил фашистов?
- Фашистов тогда, кажись, не было. Он давно жил. Хотя кто его знает, может, какие свои были...
- А ты, дядя Семен, фашистов бил?
- Нет, я баранку крутил.
- Ну все одно на войне?
- На войне.
Город кончается. И вместе с ним кончается хорошая дорога. "Газон" начинает трясти, подбрасывать и заносить. Под колесами взрывается пыль, желтым облаком взвивается к небу и скрывает заходящее солнце.
По крыше кабины стучат.
- Семен, совесть надо иметь! - кричит Иван Данилович.
Дядя Семен дергает какую-то штуку, машина идет медленнее, но ее так же треплет, толкает, бросает из стороны в сторону. Сашук то и дело стукается головой о раму окна. Мать подхватывает его, сажает на пружинное сиденье. Плетушка с кутенком подпрыгивает на полу кабины, кутенок мечется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25