Прокладки, дезодоранты, машины. И вы это смотрите, вас заставляют и вы подчиняетесь.»
Легион подошёл к нему. Этот даже не будет сопротивляться, когда ему будут отрезать пальцы и вливать в горло кипящий свинец. Ошибка человечества, которую нужно держать и вести всё время за собой. Никто не вспомнит о нём, никто не подтвердит убийства. Он взял его за руку и ввёл воздух в вену.
«Как сказал один мой знакомый: лог смерти в студию!»
Сдохнет. Номер двести семьдесят один.
«Надо убивать, убивать и убивать!»
Странного вид ящерица застыла во впадине стены, вроде как уснула от прохлады.
Далее, уже за футбольным полем, ближе к кортам, стояла страшного вида Газель, жертва отечественного автопрома. Или Болгарского. Внутри было штук восемь детей школьного возраста, один водитель. Не было начальника. Значит он где-то рядом.
Немного пьяной походкой он подошёл к машине, которая была заведена, значит, ждут начальника.
– Здравствуйте, – сказал он бурчащим голосом, – мне нужна библиотека.
И всё-таки смешная психология – к ним идёт совершенно незнакомый человек в плаще, очках и респираторе, а они даже не дёргаются.
Договорив, он сделал неуловимое движение рукой, побежал и прицельно кинул в кабину гранату. Почему-то взрыва не последовало, а вместо этого авто сорвалось с места задом, резко развернулось на месте, повалилось на бок и взорвалось. Короткая пробежка по лезвию бритвы, причём безрезультатная.
Номера с двести семьдесят второго по двести восьмидесятый.
Это всё мелочи, но из мелочей складывается нечто огромное и прекрасное. Стоит ли думать, что он обошёл половину города, впереди, а точнее чуть далее за поворотом была магистраль, нужно было только выйти, и вскоре он вышел бы на цель всего путешествия. Хотя, получалось, что он не успевает туда.
Когда они со всей семьёй жили на даче, у него всегда были зашторены окна. Получался такой приятный постоянный полумрак и чувство защищённости от внешних воздействий. И пусть, что тратилось электричество на освещение.
Начальник экскурсии бежал к нему в сопровождении охранника в чёрной униформе и с нашивкой на рукаве. Легион бросился бежать. Охранник за ним.
«А вот это уже интересней – они всё же готовы к драке.»
Охранник завернул за угол, боковым зрением увидел опасность: на него махнули чем-то. Он рефлекторно пригнулся, но это была уловка. Легион и не думал бить его в голову руками, он знал, что тот попробует увернуться. Он нарочито показательно размахнулся, но всю силу вложил в удар коленом. Охранник отлетел в дерево.
А вот теперь дискотека! Вот теперь он раскрошил ему челюсть на крошки, а мозг со второго удара на мясо.
Номер двести восемьдесят один.
Они, оказывается, носят оружие. Он снял с трупа пистолет и какую-то кость. На обратном пути он задумается о смысле жизни и прочей мифической лабуде, а потом бросит эту кость в рыдающего начальника, как бумеранг. А потом будет бить его колесом по голове, оставляя длинные продиры на коже до костей. Так появится номер двести восемьдесят два.
«Этот странный круговорот веществ начинает меня сильно утомлять. Один вид стал доминировать на планете, при этом считая, что только так сможет добиться процветания и гармонии.»
Что-то где-то громко гудело, отвлекая от основных мыслей по завоеванию мира. Он не понимал, что это. Впрочем, ему это было до балды – он присел на мягкий труп и стал отдыхать немного. Красивая картина открывалась: трупы, огонь и дождь с ветром.
То гудел дом. Такой пятиэтажный дом бело-синей раскраски гудел, как Берлин во время бомбёжек в ВОВ. Орала сирена, настойчивый повторяющийся звук с амплитудой в двадцать секунд. Сначала тишина, потом разгон, выход на максимум, работа, и спад до тишины.
Никого не было, зато была незапертая дверь в подвал. Надпись на двери гласила, что ключи в доме напротив.
Внутри сидели неблагородного вида люди в синих униформах. Всегда странно наблюдать за такими кадрами.
«Почему мы жалеем упавших? Откуда это? Они пали, они на дне. Там могли бы быть и вы. Но и там можно срубать деньги, не производя ничего и не оказывая услуг. Тебе подадут.»
Легион схватил самого мощного и небритого в униформе за грудки и стал бить. Он бил его яростно и сильно. Удары приходились по больным местам: пах, шея, глаза и так далее. На теле много болевых точек, нужно только их использовать, что не все умеют делать.
«Многие не ценят того, что им дано от рождения. Им дано тело, они могут быть уверены, что тело противника ничем не отличается от их.»
В конце концов, он опрокинул того на какие-то железяки, придавив сверху каменной глыбой. Она стояла у стены, он её лишь уронил куда надо.
Номер двести восемьдесят три.
Двое остальных стояли и смотрели на драку. Смотрели они и когда победитель переводил дыхание, когда доставал боевое оружие – пистолет, когда целился в них.
Убить всех. Только так можно спастись в этом мире.
– Кто-то вещает с экранов телевизоров, кто-то с радио, а кто-то прям так вещает. А я вот стою сейчас перед вами и говорю вам своё мнение. Конечно, я нарушаю и продолжу нарушать закон. Я знаю, что нарушил такой закон, который ещё не написан, знаю, ибо это нам вдалбливали в детстве. Но, практика показывает, что прав тот, у кого сила, а не на чьей стороне закон. Нарушают законы морали и просто жизни не те, кто делает убийства, кто снимает, кто даёт людям. Виноваты те тысячи и миллионы, которые смотрят это и наслаждаются.
Он замялся, обдумывая сказанное собой.
– И вы знаете, ребят, не важно, кто такой – я, жизнь или мир. Важно только то, что сейчас я изменю вас, а вы меня – нет.
Он спокойно вышиб тремя выстрелами им мозги из черепов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44